то не пугай меня так сильно. Невозможно говорить, когда думаешь, что тебя вот-вот сожгут. Моя смерть в огне развлечет тебя всего на мгновение. – Собственная храбрость изумляла меня. – Для нас обеих будет лучше, если ты проглотишь пламя.
Она сделала это! Она проглотила пламя, и колокольцы снова зазвенели. Воллис смеялась.
От облегчения мне даже удалось как следует вздохнуть. Теперь, когда вход в логово ничто не загораживало, воздух стал лучше, чем тот, каким я дышала с тех пор, как меня сюда принесли. Снова был день.
Сидя, Воллис напоминала мне таксу лорда-советника Талли. У Шлёпы тоже были короткие лапы, и, когда он сидел, они торчали наружу и смотрелись ужасно комично, в точности как у Воллис, – хотя мне было совершенно не до смеха.
– Я думала, что ты заинтересуешь меня, малышка, и оказалась права. Я награжу тебя. Видишь ту пустую витрину? – Она ткнула когтем в полки. – Она твоя. Можешь взять что-то из моих витрин и положить в свою. Давай же. Выбери что-нибудь.
Странное предложение. Меня посетил новый приступ храбрости:
– Если ты хочешь сделать мне подарок, расскажи про лекарство от «серой смерти» и отпусти.
– Возможно, я так и сделаю. Попозже. А сейчас ты должна выбрать что-нибудь для себя. У тебя получится собственная сокровищница внутри моей. Наличие собственных вещей позволит тебе чувствовать себя как дома. А теперь выбирай. – В глубине ее горла потрескивало пламя.
Я переходила от витрины к витрине. При мысли о том, в каких муках умерли прежние владельцы сокровищ Воллис, подступала тошнота. Некоторые из них наверняка вложили огромный труд в свою долю этого богатства. При этой мысли меня передернуло.
Мое внимание привлекла вырезанная из слоновой кости фигурка девушки, играющей на арфе. Арфа была из золота, инкрустированного сапфирами. По контрасту фигурка девушки была в простом платье и плаще и не имела украшений. Только кончики пальцев, касающихся арфы, сверкали алмазами. На лице статуэтки застыла восторженная отрешенность – воплощенная радость музыки.
Затем мой взгляд упал на серебряный кубок с выгравированной на нем охотничьей сценой. Три лучника и их лающие псы отгоняли огра.
Еще порадовала нефритовая свинка с веселыми янтарными глазками, улыбающимся ртом, круглым пузиком и цветочной гирляндой из драгоценных камней на шее.
Мне не хотелось их брать. Мое временное обладание ими – обман и оскорбление мертвых. Я выбрала самую простую вещь, какую удалось найти, – пустую деревянную коробочку, выложенную изнутри перламутром, – и перенесла ее на одну из отведенных мне полок.
– Спасибо.
– Интересный выбор, маленькая принцесса.
Видимо, у меня на лице отразился испуг, потому что ее колокола снова зазвонили.
– Я догадалась, что ты королевских кровей или, по крайней мере, из благородных, когда увидела тебя в этом наряде. Служанки и крестьянки всегда выбирают платья, усыпанные драгоценностями. «Хоть помру богатой», – думают они. А теперь покажи мне содержимое мешка.
Как она поведет себя при виде Бесстрашного? Рука моя дрожала, когда я его вытаскивала.
Воллис ничего не сделала и не сказала. Когда мешок опустел, она велела мне положить все добро на полки в моей витрине.
– Надеюсь, ты разделишь со мной изобилие своей скатерти.
– Разумеется.
– А теперь расскажи мне свою историю. И не ври.
На миг у меня снова пропал голос, но затем я глубоко вдохнула и начала:
– Я принцесса Эделина, но близкие зовут меня Эдди…
Последовал рассказ о болезни Мэрил и поисках лекарства от «серой смерти». Воллис спросила меня, откуда взялись особенные вещи в моем мешке. Пришлось наврать, что все, кроме карт, оставила нам с Мэрил наша покойная матушка. Упоминание о Рисе и Белле могло навлечь на них опасность. А карты якобы хранились в нашей библиотеке.
– О смерти королевы мне известно, но твой трусливый папенька, король Лайонел, еще жив, насколько я понимаю. Как он отпустил тебя в поход? Или он хочет лишиться обеих дочерей? – В голос Воллис вернулся огонь. – Не лги мне, маленькая принцесса.
– Н-нет. Я сбежала. Но оставила ему запис ку. Надеюсь, ее содержание убедит его не пытаться меня вернуть.
Я рассказала ей о «Книге простых истин» и процитировала высказывание, которое внесла в свою записку, а также несколько других.
Поговорки ей понравились. Колокола буквально зашлись звоном, когда я продекламировала: «Бедность значит для бедных больше, чем для богатых. Богатство значит для богатых больше, чем для бедных». В благодарность она заставила меня взять еще один подарок для моей сокровищницы. Когда простые истины у меня кончились, она принялась изобретать собственные:
– Как тебе такое: «Пылкий человек – раб своих желаний»? По-моему, неплохая получилась «простая истина»!
– Очень удачно.
Воллис рассмеялась от восторга.
– Или: «Пища для ума требует ума с зубами». Больше всего мне нравится, что в лучших из них даже присутствует намек на смысл.
