– Ты в этом сомневался? – спросила я.
– Я слышал голоса наверху, – ответил он. – И видел парня в бассейне. Но я не был уверен, что они не устраивают для нас шоу.
– Если уж ты заговорил так, откуда ей знать про студентов?
– Собственно, она и не знает. По крайней мере, не знает, кто они: студенты или нет. Но там действительно есть живые люди. – Принесли наши сэндвичи, и он откусил кусочек. – Мне бы хотелось проверить, есть ли такие ученые в тех городах, которые он называл. И если есть, действительно ли они участвуют в программе.
– Откуда у тебя столько подозрений, Алекс? Если это не колледж, то что?
– Подождем, пока не удостоверимся.
Несносный тип.
– Ладно, – ответила я. – Чью фотографию ты ей показывал?
Он достал фото из кармана. Еще не глядя на фотографию, я подумала, что на ней Эдди Крисп. Не спрашивайте почему; у меня уже кружилась голова. Но этот человек был мне незнаком – худощавый, ничем не примечательный, лет двадцати с небольшим, с волнистыми каштановыми волосами, карими глазами, дружелюбной улыбкой и высоким лбом.
– Кто-то из студентов? – спросила я.
– Она его видела, но не думает, что он студент.
– Значит, преподаватель?
– Скорее всего. Хотя, вероятно, в этом семестре он ничего не читает.
– Кто он, Алекс?
– Не узнаешь? – улыбнулся он.
Опять догадки. Но я его узнала, это правда.
– Похож на молодого Уркварта, – сказала я.
По пути домой Алекс не отрывался от электронного блокнота. Меньше чем через час после взлета он сказал, что приглашенные профессора действительно оттуда, откуда и предполагалось.
– Естественно, это ничего не доказывает.
Пока я спала, он рылся в базах данных. Незадолго до прибытия в Андиквар он меня разбудил:
– Взгляни, Чейз.
Он повернул блокнот так, чтобы я могла увидеть экран:
Шон Уокер из Табата-Ли, что находится в окрестностях Буковича, погиб сегодня из-за отказа антигравитационных генераторов его скиммера, которые заклинило на нуле. В результате машина потеряла вес и поднялась за пределы атмосферы. Предположительно это первая авария подобного рода.
Уокер был пенсионером, родом из Буковича, и ранее работал в компании «Киберграфик». Он оставил жену Одри и двух сыновей, Питера в Белиозе и Уильяма в Либерти-Пойнте. У Уокеров было пять внуков.
Заметка датировалась 1381 годом. Шестнадцать лет после происшествия с «Полярисом».
– Единственный подобный случай, – сказал Алекс. – Не считая, естественно, нашего.
– Но, Алекс, – удивилась я, – это было сорок пять лет назад.
– Да. – Глаза его сузились.
– И где этот Букович?
Бросив фразу о том, что садиться в хорошую погоду очень даже неплохо, он сказал:
– На Сакракуре.
– Ты же не предлагаешь туда отправиться?
– У тебя есть срочные дела?
– В общем-то, нет. Но это не значит, что мне хочется пускаться в очередное путешествие, да еще на другую планету.
– В любом случае было бы разумно убраться подальше от сумасшедших, пусть даже ненадолго. – Он очистил экран и многозначительно взглянул на меня. – «Киберграфик» специализировался на установке и обслуживании искинов.
– Ясно.
– Этой компании больше не существует. Они изготовили серию плохо настроенных систем, что привело, среди прочего, к нескольким авариям лифтов. После лавины судебных процессов «Киберграфик» обанкротился. Это было около четырнадцати лет назад. Самое интересное, что Шон Уокер был техником на борту «Пероновского», когда тот пришел на помощь «Полярису». – Он посмотрел на меня так, словно это все объясняло. – Одри, его вдова, до сих пор жива. Она снова вышла замуж и опять овдовела. По-прежнему живет в Табата-Ли.
