касается самой Леваны, Зима не могла не задаваться вопросом — не ревность ли вывела из себя королеву. Чем же еще это могло быть? Ведь кто-то назвал ее красивой, а всем было известно, что королева Левана красивее всех.
Королева, которая и так никогда не относилась к Зиме с теплотой, даже когда та была ребенком, стала теперь еще холоднее. Она настороженно следила за Зимой, и ее красные губы то и дело раздраженно кривились. Зима не понимала, почему Левана следит за ней. Она плохо представляла себе, как выглядит, и представляла свою внешность, полагаясь только на слова Ясина и комплименты, которые ей делали другие люди. Зеркала оказались в Артемизии под запретом еще до того, как погиб ее отец.
— Выглядите мило, как всегда, Ваше Высочество, — сказал Данлин, поцеловав Зиме руку.
Принцесса с трудом отвлеклась от своих мыслей и заставила себя не шарахнуться в сторону. На празднестве в большом зале было полно народу, гремели музыка и смех, но Зима знала, что мачеха поблизости и наблюдает. Ей не понравится, если Зима отвергнет знаки уважения от придворных. И не важно, насколько грубы и неприятны некоторые из них.
— Вы как всегда любезны, Данлин, — ответила она и улыбнулась, хотя улыбка вышла натянутой.
— Мой сын только о вас и говорит с тех пор, как увидел вас на праздновании вашего дня рождения, — сказал он, взмахом руки подзывая сына.
Аласдер был немного старше Ясина, но ниже ростом и заметно круглее. А еще он был таким же противным, как его отец. Но он улыбался Зиме, как будто и не подозревал об этом, и тоже поцеловал ей руку.
— Рада снова видеть вас, Аласдер, — сказала Зима.
— Я тоже рад. — Взгляд Аласдера опустился ниже, на грудь Зимы.
Принцесса внутренне сжалась, вырвала свою руку из его хватки… Но в следующую секунду уже снова улыбалась, услышав комплимент. Что ж, она выросла, и приятно знать, что красивые и достойные придворные-мужчины замечают это…
Через некоторое время Зиме пришлось извиниться и покинуть зал — она боялась, что такое количество поклонников превратит ее в запинающуюся дурочку. Она посмотрела на мачеху, которая с любопытством наблюдала за ней, пока Верховный маг Сибил Мира без умолку болтала обо всем подряд. Королева Левана подняла бровь, и Зима присела в быстром реверансе. И только потом выскользнула из зала.
Туман лести растворялся и исчезал. Сначала медленно, потом все быстрей, и наконец осталась лишь… ненависть. Этот грязный сброд манипулировал ею! Она знала, что придворные используют чары, но до сих пор лишь королева и ее маги осмеливались влиять на чувства Зимы. Аласдер даже не был особенно деликатен, и, понимая, как легко он поймал ее, не ожидавшую подвоха, она все больше изумлялась и дрожала, чувствуя себя оскорбленной. Она знала, что некоторые лунатики способны возводить защитный барьер вокруг своего разума, но это требовало практики и навыков, которыми она не обладала. Она ненавидела двор. Ненавидела его ложь и мошенничество.
«Зима!»
Она остановилась.
В коридоре было тихо, хотя и не совсем пусто, поскольку женщины входили и выходили из туалетной комнаты. Дворцовые стражи стояли вдоль стен, как статуи. Она вгляделась в их лица, подумав, что может быть здесь отец Ясина, Гаррисон Клэй… но нет. Она не знала никого из них.
«Зима…»
Она вздрогнула, ее дыхание стало прерывистым.
— Ваше Высочество, с вами все в порядке? — спросила одна из служанок, оказавшихся поблизости.
Не ответив, Зима побежала туда, откуда слышался голос.
Это был он. Это был он…
Она свернула за угол, далеко от частного крыла, принадлежавшего королевской семье, где она в последний раз видела его живым, и побежала в сторону казарм. Туда, где отец жил до ее рождения. До того, как Левана провозгласила Эврета Хейла своим мужем и навсегда связала их судьбы.
«Зима…»
Его голос, глухой и теплый, точно такой, как она помнила.
«Зима…»
Она видела его открытую улыбку. Помнила, какой он был высокий и сильный. Как подбрасывал ее в воздух и ловил.
«Зима… Зима…»
— Зима!
Она задохнулась и обернулась. Ясин схватил ее за руку.
Зима изумленно моргнула. Оглянулась назад, в коридор, на комнаты гвардейцев и слуг. Никого…
— Что ты тут делаешь?
Она снова посмотрела Ясину в глаза. Он, нахмурившись, смотрел на ее платье.
— Почему ты не на празднике?
— Я слышала его, — сказала она, обеими руками беря Ясина за руку и стискивая так сильно, что сама испугалась, не сломает ли ему пальцы. Но он
