загнать, либо попросту использовать самим в не слишком приятно пахнущем деле, тоже не выглядит чем-то невероятным. Но вот то, что с корабля не демонтировали орудия, уже ни в какие ворота не лезет. В конце концов, есть определенные рамки приличий, за которые не следует выходить. И продавать на сторону, частному лицу, корабль с полным вооружением – дурной тон, за который можно потом и больно отхватить. А раз так, скорее всего, они имеют дело с операцией, проводимой серьезной Конторой и лишь замаскированной под пиратский налет. Это плохо, такие церемониться точно не станут, пойдут до конца, и альтернатива бою исчезла именно сейчас.
Впрочем, первый залп орудий пиратского корабля опасности и не представлял. Снаряды, четко отслеживаемые радарами, проходили на достаточно большом расстоянии от цели – рассеивание у рельсовых установок все же более чем приличное. Обстрел велся, скорее, на удачу, что, на взгляд Романова, выглядело не слишком-то рационально. Все же боезапас для таких орудий хоть и легок, а благодаря этому велик, но отнюдь не бесконечен. Но все равно стреляли, то ли рассчитывая запугать русских, то ли просто надеясь попасть и повредить двигатели.
После восьмого залпа и второго попадания, как и первое, по касательной и отклоненного защитным полем, Романов пришел к выводу, что терпеть столь вопиющее хамство дальше глупо. Тем более, на подходе были уже и ракеты, а они представляли, на его взгляд, куда большую угрозу. Ну а раз так, стоило ответить и показать, кто здесь самый главный.
Орудия «Седова» не превосходили вооружение пирата ни калибром, ни скорострельностью, ни какими-то иными характеристиками. Просто их было больше, а Демьяненко, азартно держащая цель в перекрестье прицела, только и ждала момента, чтобы начать. И, получив приказ, тут же, один за другим, с максимальной скорострельностью дала четыре залпа, после чего переключилась на опасно приблизившиеся ракеты. Две она сбила, еще три ушли в сторону, отклоненные системой радиоэлектронной борьбы, и лишь шестая взорвалась недалеко от корабля, выбросив в его сторону сноп поражающих элементов.
Первые ракеты, действующие подобным образом, появились более чем за век до этой стычки, но эффективность технического решения до сих пор не подвергалась сомнению. Космические корабли прочны, однако бронирование даже крейсеров является скорее номинальным – чрезмерное увеличение массы приводит к слишком большим проблемам. Неудивительно, что металлическая шрапнель рвет их корпуса в клочья. Однако сегодняшний бой разом положил конец ракетам подобного типа, поскольку слабенькое защитное поле «Седова» встало на ее пути непреодолимой стеной. Ни одна шрапнелина до корабля так и не добралась, и, отброшенные в сторону, они отправились в вечное странствие по просторам вселенной.
Однако и русские снаряды цели не достигли. Только вызвали вспышки на невидимой броне пирата. Не будь силового поля, оказавшегося для русских полной неожиданностью (впрочем, как и защита «Седова» для пиратов), огромная скорость позволила бы относительно легким снарядам нанести противнику колоссальные разрушения корпуса, но здесь злую шутку сыграла их низкая масса. Снаряды попросту сгорали, не достигнув цели. Бой моментально зашел в тупик. И даже вторая порция выпущенных пиратами ракет не изменила раскладов. Их расстреляли так же, как и первые, с той лишь разницей, что этим даже не дали шанса приблизиться к «Седову».
Романов, вытерев со лба пот неуклюжей из-за надетого скафандра рукой, глухо выругался. Неизвестно, стало бы ему легче, знай он, что в это же самое время на борту чужого корабля его жест и слова почти в точности повторяет второй капитан. И было из-за чего.
Сегодня противники устроили друг другу очень много сюрпризов – и в части скорости, и по огневой мощи, и по защищенности. Ни те, ни другие, вступая в бой, не ожидали нарваться на силовые поля или мощный бортовой залп. И вот, настал момент, когда, согласно законам диалектики, все это сложилось воедино и перешло в новое качество. А людям, обнаружившим вдруг это безобразие, оставалось лишь хвататься за головы и тихо ругаться себе под нос. Или громко ругаться, но тут уж кому что больше нравится.
Сложившаяся в этом бою ситуация могла быть описана одним коротким и емким словом – тупик. Противники, как оказалось, были не в состоянии причинить друг другу вреда, пока действуют защитные поля. Подавить же их, с учетом явно избыточной мощности, представлялось весьма затруднительным. В такой ситуации стрелять можно было хоть до посинения или, что вероятнее, до исчерпания боезапаса. Взять же на абордаж в космосе активно маневрирующий корабль – это уже из разряда ненаучной фантастики.
«Черная шутка» дала еще один ракетный залп, после чего Смит приказал задробить стрельбу – все равно бесполезно, незачем переводить боезапас. Некоторое время корабли продолжали идти параллельными курсами, и дистанция между ними больше не сокращалась, хотя и не увеличивалась. Смит брал паузу на принятие решения и снизил ускорение. Вот только в голове его пока что ничего путного не рождалось. Время же, как выяснилось буквально через несколько минут, работало против него куда активнее, чем предполагали обе стороны конфликта.
Появление русского крейсера оказалось полной неожиданностью, причем для Романова даже большей, чем для Смита. Последний хотя бы теоретически допускал, что у идущего на ответственную миссию корабля может иметься какое-то прикрытие. Романов же совершенно точно знал, что военный корабль, который, несомненно, вышлют на помощь, получив от «Седова» сигнал бедствия, в лучшем случае только-только отошел от причала марсианской базы и еще даже разгон начать не успел. В районе же пояса астероидов ни одного русского корабля не было, так что помощи ждать было неоткуда. Разве что на чудо надеяться… Убежденный материалист Романов в чудеса не верил, но им было на это наплевать. В результате кавалерия из-за холма появилась, словно в примитивном фильме-вестерне, и сразу же показала, что русских трогать низ-зя. От слова «ващще».
Русский крейсер превосходил своего забугорного визави на два года возрастом, вчетверо габаритами и раз в десять массой. Он нес солидную, по меркам космоса, броню, защитное поле чуть мощнее транспорта и имел двигатели на два поколения моложе установленных на «Черной шутке». Ну и
