соответственно вооружен был куда лучше пиратского крейсера, что не замедлил продемонстрировать.
Маскировка у него тоже оказалась куда эффективнее, и радары пиратов обнаружили крейсер лишь в момент, когда он уже выходил в атаку. Дистанция на тот момент составляла ничтожные по космическим меркам полтысячи километров и сокращалась на глазах. «Черная шутка» попыталась уклониться от атаки и немедленно открыла огонь, но все эти потуги выглядели откровенно жалко. Сблизившись с противником и проигнорировав обстрел, крейсер дал залп. Орудия его всерьез превосходили калибром все, что было на вооружении пиратов, и на этот раз защитное поле их корабль не спасло. Два десятка снарядов вскрыли борт «Черной шутки», словно консервную банку, и воздух пузырем рванулся наружу…
– Да… Перестарались, – резюмировала Демьяненко, с интересом рассматривая плывущие в космосе обломки. Романов посмотрел на нее с некоторой даже завистью. Человек без нервов, одно слово. Пока шел бой, работала спокойно и точно, будто робот. Ни малейших эмоций. Когда пирата разнесли в клочья, зрелище было жутковатое, вражеский корабль буквально вывернуло наизнанку. А она… она смотрела на это едва не со скукой. И сейчас тоже. Вон, плывет тело погибшего от взрывной декомпрессии, все в окружении капелек замерзшей крови. Зрелище то еще. Даже видавшему виды командиру не по себе, а она смотрит так, будто нет картинки занимательнее. Именно занимательнее – радости нет, рвотных позывов тоже вроде бы не наблюдается, только чуть брезгливый интерес.
– Перестарались… Может, оно и к лучшему.
– Не скажи. Так бы узнали хоть, кто против нас работает.
– Может, и узнают еще.
– Ключевое слово тут, – женщина едва сдержала зевок, – узнают. Кто-то узнает, не мы.
Романов хотел возразить, но в этот момент замерцал сигнал вызова, и через секунду они уже могли лицезреть наглую и веселую физиономию командира русского крейсера. Хорошо знакомую, кстати.
– Всем привет! – оскалил он зубы в бодрой улыбке. – Игорек, ты не в обиде, что я вмешался? Мне просто надоело наблюдать за вашими плясками.
– Да нет, я весьма благодарен, – хмыкнул Романов. – И, кстати, рад тебя видеть. Жаль, тебя на базе не было, когда мы там буянили.
– А уж мне-то как жаль…
Они не лукавили. Когда-то вместе заканчивали летное училище, да и служить пришлось в одном полку, на штурмовку вместе летать. Друзьями, правда, не были, но хорошими знакомыми – точно. Потом судьба развела. Семена Рихтовича судьба забросила в космос сразу, Игоря Романова – на два года позже. И виделись они с тех пор редко.
– Как тебя занесло к нам?
– Герасин послал. Мы как раз из патрулирования вернулись, он и приказал – не швартуйся, мол, а дуй за «Седовым». Отконвоируешь до разработчиков. Только тихонечко, чтоб не видел никто. А то всякое случиться может. Ну, ты сам понимаешь.
Романов понимал. Еще как понимал. В конце концов, адмирал весьма заинтересован в результате, и корабль прикрытия – это минимум того, что он мог сделать.
Дальше пошел в основном треп. Неповоротливые реактивные шаттлы, парочку которых крейсер нес на внешней подвеске, обследовали кучу мусора, в которую превратился вражеский корабль – мало ли, вдруг кто-то чудом выжил, или еще какая зацепка найдется. Времени с избытком, можно было бы и всерьез побеседовать, но Демьяненко упорно торчала в рубке и делала вид, что не понимает намеков. А может, и впрямь не понимала, точнее, не обращала на них внимания. Можно было бы открытым текстом послать ее прогуляться, но кто знает, что она подумает. Ладно, пускай сидит, наговориться они с Рихтовичем еще успеют…
Борт корабля «Седов». Пояс астероидов. Пять часов спустя
Не повезло. Точнее, неожиданной оказалась предусмотрительность командира, блокировавшего доступ в специализированные отсеки. А то ведь был шанс, и неплохой, вывести из строя двигатель корабля и позволить взять его на абордаж. Но – не срослось. Не повезло – так он считал.
А потом выяснилось, что как раз повезло. Откуда вдруг появился русский военный корабль, капитан «Седова» не распространялся, но по всему выходило, что он мог прибыть к месту боя вовремя только в одном случае – если постоянно находился рядом. А что это значит? Да только лишь, что русские или решили подстраховаться, или знали о готовящемся нападении. Стало быть, утечка, причем на самом верху. Вот и гадай теперь, раскрыли тебя или нет. Очень неприятно осознавать, что с тобой, возможно, играют, как кошка с мышью.
К тому же он недооценил способности местного особиста (интересно все же, кто он?) к проведению обысков. Нашли ведь его аппаратуру, и Романов задал кучу неприятных вопросов. Хорошо еще, удалось отбрехаться. И теперь гадай, поверили или нет.
Неудивительно, что он находился в паршивом расположении духа и, войдя в кают-компанию, с трудом заставил себя улыбнуться. На вопрос, чего такой смурной, ответил лишь, что болит голова. Это, кстати, было правдой, таблеток уже нажрался качественно. Все понимающе захмыкали. Головная боль – так ничего удивительного, сейчас половина экипажа этим страдала. Пока шел бой, на корабле царила невесомость, а она негативные ощущения провоцирует частенько. Ничего, пройдет потихоньку.
Наскоро зажевав пару бутербродов, он отправился в свою каюту – и был привлечен шумом из дальнего конца коридора. И шум этот производили люди, которые разговаривали, не особенно заботясь о сохранении в тайне темы разговора. Тот факт, что оба голоса были женскими, не вызывал удивления. В
