конце концов, все три представительницы слабого пола общались между собой регулярно. А вот то, что они ругались, не стесняясь в выражениях, и их беседа уже походила на безобразный скандал, не вписывалось ни в какие рамки. Заинтересовавшись, он приблизился, как раз чтобы увидеть финал.
– …Ты идиотка! – Демьяненко, уперев руки в бока, явно пыталась испепелить взглядом Петрову. Очень странно. Отношения между этими двоими всегда были ровными. Не близкими, но какими-то корректными, что ли, иначе назвать сложно. А сейчас всегда сдержанный пилот буквально орала, не следя за голосом. – Да на кой мне это надо?
– На кой? А тебе всегда что-то надо! – Петрова стояла в той же позе и, благодаря мощной фигуре, выглядела куда внушительнее собеседницы. Испепеляться она тоже явно не собиралась. Разве что не орала, а, скорее, шипела, правда, тоже громко. Со стороны это больше всего напоминало конфликт гюрзы с коброй. – Тебе чем больше трупов – тем лучше. Как кошка облизываешься, некрофилка!
– С ума сошла?
– Я? Я-то в своем уме. А вот ты, похоже, уже все забыла. Или, может, напомнить, как ты карьеру на чужих костях делала?
Вместо ответа Демьяненко шагнула вперед и закатила собеседнице такую оплеуху, что у Петровой голова мотнулась. Кого полегче и послабее такой удар мог и с ног сбить, но не в этом случае. Планетолог зло оскалилась и, в свою очередь, врезала, да не ладонью, а кулаком. Демьяненко предсказуемо уклонилась от размашистого хука, больше напоминающего деревенское рукомашество, когда хлеборобы на праздник, выпив лишку, хвастают молодецкой удалью. Ловко перехватила руку, крутанулась, явно намереваясь швырнуть противницу через себя, но Петрова тоже была не лыком шита. Вместо того чтобы состязаться со своей лучше обученной собеседницей в боевых искусствах, она по-бабьи ухватила ее второй рукой за успевшие отрасти во время тренировок и полета волосы и рванула их на себя. Демьяненко взвизгнула от неожиданности и животом вниз рухнула на пол, увлекая за собой планетолога. Та, что неудивительно, брякнулась сверху, всей массой, разом выбивая из нее дух. Не теряя даром времени, она по-медвежьи навалилась на отчаянно пытающуюся восстановить дыхание Ирину и принялась елозить лицом пилота по жесткому пластику пола. Судя по воплям, это было больно.
Откровенно говоря, он никогда не был поклонником женских боев. Даже женский бокс казался ему противоестественным, не говоря уже о боях без правил, одно время ставших во многих странах невероятно популярными. Наверное, потому, что после проигрыша в войнах там смотрели на бравых мужчин-военных как на неудачников. В России подобными комплексами не страдали, так что женские соревнования не то чтобы не прижились, но особой популярностью не пользовались. Тем не менее, здесь и сейчас происходил именно бой без правил, и как раз женский.
Ну а пока он гадал, вмешаться или нет, собрался почти весь экипаж. Судя по тому, что все замерли, шок оказался довольно сильным. Впрочем, он быстро прошел.
– Отставить! Отставить, я сказал! – взревел командирским голосом Романов. И словно бы все очнулись после этого. Первой бросилась к месту драки Кривоносова, профессионально захватила разъяренно хрипящую Петрову за горло, стягивая ее с жертвы. Через секунду подоспели и остальные, началась толкотня, где все больше мешали друг другу. Однако все же справились, и какую-то минуту спустя обе нарушительницы спокойствия стояли, удерживаемые за руки товарищами.
– Ну-ну, – голос Романова звучал глухо, устало. – Вот уж от кого не ожидал. Всегда считал, что у нас в экипаже женщины – самые умные. Выходит, ошибался. Ну-ка марш отсюда, и не вздумайте повторять. Иначе запру до конца полета по каютам…
Борт корабля «Седов». Пять минут спустя
– Лицо подними. Подними, я сказал. Да уж, хороша. Терпи, сейчас будет немножко больно.
Смоченной в спирте ватой Басов аккуратно промокнул огромную, на весь лоб, ссадину, вытер все еще обильно сочащуюся из носа Демьяненко кровь. Откровенно говоря, этим должен был заниматься не он, имелся человек, которому по штатному расписанию положено, но пилот категорически отказалась идти в медотсек. И доктор на этот демарш отреагировал как-то странно. Вместо того, чтобы взять пострадавшую за шкирку и тащить ее лечиться, он лишь хмыкнул сердито и ушел по своим делам. Хорошо еще, в каждой каюте аптечка имеется.
А вообще, не похоже это на него. Их корабельный врач обладал поистине неуемной энергией, помноженной, вдобавок, на скуку, вызванную длительным бездельем. Неудивительно, что стоило кому-то поцарапать пальчик, как ему устраивалась полная проверка, включая анализы и томографию. В такой ситуации народ предпочитал быть здоровым. А сегодня… Впрочем, доктор сам признался, что у него башка раскалывается. И вообще, она, похоже, у всех раскалывалась. Во всяком случае, жаловались многие. У самого Басова только-только прошла, после горы таблеток. Так что пришлось заниматься пострадавшей самому, хотя она, конечно, не просила. Гордая. Только вот с такой физиономией без посторонней помощи ей справиться было бы сложно. Помимо ссадины еще и синяк. Вообще-то, конечно, под глазом, но расползшийся уже на пол-лица. И разбитый нос, кровь из которого никак не желала униматься. Вон, на месте драки весь пол теперь в красных разводах, и по дороге в каюту накапала изрядно. Дежурному теперь добавится работы.
А вообще, она была красива даже сейчас, с заплаканным лицом и опухшим носом. Басов поморщился и несильно, но резко шлепнул ее ладонью по кисти левой руки:
– Не трогай, заразу занесешь…
Ирина отдернула руку, то и дело механически, независимо от сознания, тянущуюся пощупать лицо. Поморщилась.
– Извини. Спасибо.
– Не за что. Чай будешь?
