и повалился вперед.
Мое тело содрогалось от боли. Меч упал так далеко, что мне было не дотянуться, и я ударился лицом о землю.
Пираты вокруг хохотали и поздравляли своего товарища. Но, снова взяв меч, Роден заставил всех расступиться и закричал:
– Хватит! Как вы посмели вмешиваться в мой поединок?
Пираты замолчали. Человек, который толкнул меня, сказал:
– Он собирался убить тебя.
– Если бы убил, это была бы честная победа. Я не правил бы вами, если б был не в состоянии справиться с одноногим противником.
Роден посмотрел на меня. Я сумел перевернуться на бок, но боль была такая, что меня мутило и кружилась голова, а перед глазами все плыло.
– Возьми меч, – сказал Роден. – Возьми меч и сражайся.
Я поднял на него глаза и положил голову на руку. Не было смысла продолжать поединок. Прежде я мог, по крайней мере, использовать сломанную ногу, чтобы держать равновесие. Теперь я не смог бы даже встать. Я едва не терял сознание.
Роден подошел ко мне.
– Возьми оружие, – сказал он. – Ты начал этот поединок, и ты его закончишь.
Он закончит его.
Я на мгновение закрыл глаза и решил, что если я должен умереть, то умру с мечом в руках. Впиваясь пальцами в землю, я пополз к мечу. Раненая нога беспомощно волочилась сзади, здоровая с трудом отталкивалась.
Роден отступил, когда я проползал мимо него, направив свой меч куда-то вверх. Я добрался до меча и схватил его. Приподнявшись на другой руке, я поднял меч и слабо улыбнулся.
– Это твой последний шанс сдаться, – сказал я, сам едва слыша свои слова.
– Значит, у меня нет выбора. – Роден поднял меч, а я закрыл глаза, приготовившись к тому, что его лезвие пронзит меня и положит конец этой боли. Но он вонзил меч в землю позади меня и опустился на колени. – Я должен сдаться или проиграть этот бой.
Я открыл глаза и увидел, что Роден, криво усмехаясь, смотрит на меня. Он наклонил голову, явно раздражаясь оттого, что я никак не мог понять смысл его слов. Наконец я поднял меч. Сил у меня осталось не больше, чем у младенца. Но голос мой был тверд, когда я сказал:
– Поклянись мне в верности, Роден, и отрекись от пиратства.
Роден склонил голову:
– Джерон, ты победил меня в поединке. Поэтому я отрекаюсь от своего положения и клянусь тебе в вечной верности как королю Картии, королю авенийских пиратов и моему королю. – Когда я шевельнулся, пытаясь встать, он повернулся к пиратам, все еще стоявшим вокруг нас. – Вы слышали меня. Джерон победил, и теперь он главный среди нас.
Это было последнее, что я услышал, прежде чем потерял сознание.
39
Придя в себя, я обнаружил, что лежу под одеялом в настоящей постели. В комнате, где я находился, горели три или четыре свечи. Хотя я все это видел, но не понимал, почему я здесь. Может, это был сон. Попробовав приподняться, я почувствовал такую боль, что вздрогнул. Определенно, это был не сон.
– Ш-ш-ш… – Рядом показалась Серена и помогла мне снова лечь. Она обернулась. – Роден, он очнулся.
Она отошла, и передо мной появился Роден.
– Не думаю, что мог бы убить тебя, – сказал он. – Когда до этого дошло, понял, что не смогу.
– Мог бы сказать мне об этом тогда, в саду.
– Тогда я еще сам этого не знал, не знал до самого конца. В доказательство я позволил тебе победить. Я уступал тебе с самого начала.
– Тогда я требую реванша, – сонно улыбнулся я. – Но не сегодня. – И шепотом добавил: – Где тебя найти, когда я буду готов?
– Я буду рядом, как капитан твоей гвардии.
Улыбнувшись, я закрыл глаза и снова уснул.
Когда Роден разбудил меня, снова было светло. Серена сидела рядом на стуле с миской, от которой шел пар, но при мысли о еде меня начало мутить.
– Тебе очень больно? – спросил Роден.
Я покосился на него.
– Это шутка такая? Из скольких частей сейчас состоит моя нога, как ты думаешь?
Он закатил глаза.
– Я забыл, что, когда ты ранен, ты ведешь себя как младенец.
Я посмотрел на миску, стоявшую у кровати. Если бы это не было так трудно, я швырнул бы ее в него.
