Второе пришествие землян (сборник)

теплый ветерок от системы обеспечения газового состава атмосферы. Поэтому, когда мы не заняты ничем полезным, то сидим, сбившись в бесформенную кучу, на полу в коридоре. Пьем холодный сок и грызем стылый сублимат. Четверо лучших в мире астронавтов. Наши профессиональные качества здесь, на задворках Солнечной системы, не сгодились.

Пятый торчит в инженерном отсеке, окружив себя экранами. Мы ничем не можем быть ему полезны. Мы не разбираемся в арпионной физике. Но хотя бы не путаемся под ногами. Мы надеемся на Люстига, а Люстиг тоже не разбирается. Но, в отличие от нас, надеется на инсайт. Думает, если долго пялиться в схемы, в голове сработают какие-то триггеры и наступит озарение. Ему начхать, что он будет делать со своим озарением вдали от лабораторий Пасадины.

Я была права. Мы все были правы. Мало построить двигатель – нужна инфраструктура. Нужны пит-стопы на спутниках. Нужны автоматические станции в Койпере. А мы оказались заплутавшим авангардом.

Даже если Люстиг запустит привод, мы сможем вернуться в свое пространство, но не верю, что мы вернемся в свое время.

У нас есть программа выживания, и мы использовали ее по максимуму. Но только мы с Небом знаем, что существует и протокол чрезвычайного завершения миссии. Когда все сдадутся, мы с ним обменяемся понимающими взглядами. И нажмем две кнопки в разных концах корабля, каждый свою.

Как же здесь холодно, господи…»

Кто-то с деликатной настойчивостью тряс Светлану за плечо.

– Черта с два, – сонно сказала она. – Никаких больше высадок.

– Разумеется, командир, – сказал Люстиг.

– Вы все починили?

– Еще нет.

«Чертов киборг, – подумала Светлана. – Мы валяемся, как мерзлые туши на бойне. А он стоит в расстегнутом комбинезоне, руки в боки, рожа синяя от холода и бесстрастная, как приборная панель».

– Приношу извинения за то, что трачу остатки энергии на компьютеры, – торжественно произнес Люстиг. – Предпочтительнее было бы употребить остаточный заряд батарей в утилитарных целях. Хочу вас заверить, что выключу всю технику, как только обнаружу бесплодность своих усилий.

– Доктор Люстиг, вам когда-либо доводилось стать свидетелем бесплодности своих усилий? – с ядом в голосе полюбопытствовал Эрик.

– Нет, – серьезно ответил тот. – Вряд ли тогда я мог бы очутиться в столь удивительном месте и в столь изысканном обществе.

– Каковы шансы, Райнер? – спросила Светлана.

Люстиг вдруг улыбнулся. Словно на приборной панели вдруг ярким маркером нарисовали смайлик.

– Ноль к ста, – сказал он.

– Небогато, – проронил Монк.

– Но вполне достаточно, чтобы рисковать, – возразил Люстиг.

– Он не сдается, – сказал Монк с уважением. – Fuckin’ kraut. Чертов фриц. Он никогда не сдается.

– Никто здесь не сдается без моей команды, – устало напомнила Светлана.

– Да, мэм, – кротко согласился Монк.

– Вы пижон, сэр, – сообщила она. – Fuckin’ dude.

Монк захохотал и отвалился к стене. Неб тоже отозвался тусклым смешком и поперхнулся кашлем. Эрик, откинув забрало гермошлема, глядел на них, как на полоумных.

– Райнер, хотите пилюлю? – прокашлявшись и прочихавшись, осведомился Неб.

– Вам самому не помешала бы добрая пилюля от простуды, док, – небрежно отвечал Люстиг. – А мой мозг покуда справляется без стимуляторов.

– О! – сказала Светлана, подобрала ноги и села прямо.

Все взгляды обратились к ней.

– Райнер, вы знаете, что такое дефибрилляция?

– Полагаю, что-то из медицины. Неб должен знать лучше.

– Варварская процедура, – сообщил Неб. – Попытка запустить остановившееся сердце при помощи электрического импульса.

– С криками «Мы его теряем!» – ввернул Монк.

– Райнер, – сказала Светлана. – Нужно встряхнуть привод тем же способом.

Бородатое лицо немца тусклой луной склонилось над ней.

– Как вы себе это представляете?

– Никак. Это ваша задача. Вы связали всю энергосистему «Гиппарха» с приводом, не так ли?