пустым звуком…
– А если совершит? Если Тезей в этот момент окажется рядом?
– Пойдем в дом, – сказал Питфей. – Видишь, дождь?
Пруд рябил от капель.
2
Икар
– А ваш коллега уже там!
Румяная, щекастая, скулы в милых рыжих конопушках – блондинка в окошке регистратуры выглядела слишком жизнерадостно для больницы. Стараясь сгладить первое впечатление, блондинка всем видом показывала: мое второе имя Строгость, а третье – Официоз. Верилось с трудом, но главное, как знала регистраторша, не победить, а участвовать.
– Коллега?
Икар с трудом удержался от улыбки.
– Ну да, тоже «синяк». Ой, в смысле, из полиции. Уже минут двадцать сидит…
Синид, догадался Икар. Опередил! А говорил, что даст порулить…
– Как мне пройти в палату?
– По лестнице на второй этаж, левое крыло, – блондинка указала направление рукой, боясь, что детектив заблудится. Кажется, она была не лучшего мнения об умственных способностях полиции. – По коридору до конца. Палата номер двести двадцать девять.
– Спасибо.
– Халат в гардеробе возьмите! – запоздало ударило в спину. – Халат и бахилы! Без них не положено…
Шелестя клеенчатыми бахилами, Икар птицей взлетел на второй этаж. Ну да, полы казенного халата, развеваясь, вполне могли сойти за крылья. У дверей палаты скучал усатый констебль в форме. Завидя Икара, движущегося быстрее, чем следует законопослушному гражданину, он начал подниматься со стула и даже потянулся к кобуре, но Икар на ходу извлек свой значок. Констебль с облегчением расслабился:
– Там уже…
– Знаю! – Икар бесцеремонно распахнул дверь.
– А-а-а-а!
Палата встретила его комариным писком приборов, миганием индикаторов, зеленью кривых, ползущих по дисплеям. Палата встретила его металлическим блеском стоек с аппаратурой, переплетением щупальцев из прозрачного пластика, гофрированных и гладких. Палата встретила его стерильной белизной, от которой слезились глаза, и еще палата встретила Икара диким, полным ужаса воплем:
– А-а! Кто? Кто это?!
В сугробах подушек, словно желтоватая маска из слоновой кости, резко выделялась физиономия Полифема Тооса, изможденная и небритая. Из глаз байкера текли слезы, губы тряслись:
– Кто? Кто?!
Одеяло взметнулось, накрывая Полифема с головой. Байкер корчился в матерчатом коконе, как насмерть перепуганный ребенок. Он мелко дрожал и подвывал от страха. Писк приборов сделался громче, выше тоном, в нем проклюнулись нотки паники. Линии на экранах задергались в лихорадке.
Снеговик, стоявший у кровати, обернулся. Светлые волосы, белый халат – фигура столь удачно сливалась с интерьером палаты, что Икар не сразу опознал в ней человека.
– Инспектор?
Это был не Синид.
– Не волнуйтесь, – бросил снеговик, обращаясь к студню, что трясся под одеялом. – Все в порядке. Это детектив из нашего отдела.
– Ы-ы-ы-!
– Вам ничего не угрожает.
– Ы-ы…
– Ну же, успокойтесь, прошу вас. Мы здесь, чтобы вас защитить…
Разговаривая с байкером, инспектор Паламед смотрел на Икара. Взгляд его грозил прожечь дыру во лбу незваного гостя.
– С какой стати, – начал было Икар, – вы допрашиваете моего…
Закончить обвинительную речь ему не дали. Дверь распахнулась вновь, и в проеме возник разъяренный бородач в голубом медкомбинезоне.
– Покиньте палату! Оба! Немедленно!
Львиный рык. Клокотание в глотке. Багровые щеки. Врач был страшен, и детективы, забыв о конфликте, боком протиснулись в дверь мимо злобного цербера, даже и не думавшего посторониться.
