– Так точно, сэр. Возможно, они под наркотиками.
– Да какая разница?! Немедленно перехватить и уничтожить!
– Сэр, два бойца – это совсем ничего по сравнению…
– Я сказал – растереть в порошок!.. Даже слышать ничего не желаю! Найти и растереть!
– Я понял, сэр, только…
– Что еще?
– Мне задействовать собственные силы или можно подключить резервы базы?
– Все резервы должны быть подключены, Бринстем. У вас теперь есть все необходимые полномочия, и на базе это уже знают!.. Вот прямо сейчас я отсылаю им распоряжение…
Глава 100
В железную дверь постучали. Сначала негромко, но потом сильнее. Стало ясно, что тот, снаружи, теряет терпение.
– Алё, механики!.. – закричал он и снова принялся бить в дверь коваными ботинками.
Время от времени он прерывался и, припадая ухом к холодной двери, прислушивался, однако шагов расслышать было невозможно, в бункере везде были литые бетонные полы, а по стенам на километры разносилась тонкая вибрация от работы штуцгенераторов, обеспечивающих весь подземный комплекс электричеством, теплом и набором стационарных полей, необходимых для работы детекторной аппаратуры и расчетно-передающих устройств.
Наконец, когда посыльный уже собирался уйти, внутри лязгнул засов и показалась сонная физиономия одного из механиков.
– Вы чего дрыхнете в послеобеденное время?!
– И чо?
– Тренинги же!..
– Механикам тренинги не положены, – соврал механик. – Чего грохотал?
– Так это же… Вот…
И посыльный протянул чип с распоряжением военного руководства базы.
Механик взял чип, захлопнул дверь и, засеменив обратно в жилое помещение, бросил чип на замусоренный стол, где, помимо полусырых – рекристаллизовавшихся – картриджей, валялись пустые емкости, в которых накануне вечером из аккумуляторного цеха была доставлена мальвазия.
Аккумуляторщики получали ее, перегоняя в деструкторных блоках обычную коричневую плесень, которой на сырых стенах нижних резервных галерей было предостаточно.
Конечно, мальвазия эта была та еще дрянь, но внутренний распорядок запрещал употребление любых расслабляющих препаратов, а потому перегонка из плесени шла на ура.
Продуктом тайных аккумуляторных гениев не брезговали ни рядовой состав, ни унтер-офицерский, ни даже младшие офицеры, которых устав заставлял бороться с подобными безобразиями.
Старшие офицеры относились к безобразиям строже, поскольку получали всё необходимое соответствующей фабричной очистки. Им было легко оставаться принципиальными, в то время как младший офицерский состав полностью зависел от милостей аккумуляторного цеха.
– Чего там, Бидди? – прохрипел старший механик, свешивая со второго яруса помятую физиономию.
– Приказ…
– Что за приказ?
– Не знаю, еще не смотрел.
– Ну так посмотри, пока… это… Там у нас ничего не осталось?
– Да откуда? Ты и Стоун все высосали…
– А вода есть?
– Вода есть.
– Давай.
– Только у нас это… Только щелочная…
– Давай щелочную.
Бидди выудил из-под стола шланг со штуцером и подал старшему механику.
– Точно вода? – спросил тот, недоверчиво щуря опухшие глаза на не слишком чистый штуцер. На прошлой неделе он так же хлебнул окислителя «бэ- двенадцать» и чудом выжил, притом что лейтенант-медик уверял, будто даже глоток «бэ-двенадцать» смертелен, но вот же он – старший механик, жив и даже здоров, однако впечатления от той ошибки были самые мерзкие. Как будто в брюхо лягнули ледяным сапогом.
Старший механик попил щелочной воды и икнул.
– Чего там с приказом? – вспомнил он.
