законности деятельности лавки возникает и еще один вопрос: чем вместо сердца нужно обладать, чтобы накануне свадьбы бросить такого мужчину?
Рикард Тентен, впрочем, приехавший за возлюбленной, имеет все шансы на излечение от болезненной зависимости от Николь. Городские сплетницы поговаривают, будто не далее как вчера нового следователя видели с блистательной Флоренцией Нейстикс, талантливой певицей и дочерью мэра Эрстен- града. Сумеет ли южная красавица растопить сердце, замороженное северной злодейкой, узнаем в следующих выпусках».
– «Всегда ваша, Рикки Карамель», – закончила Камилла и на всякий случай отошла от меня подальше. – Слушай, а слово «богично» вообще существует?
Яростно взревев, я смяла газетный листок в кулаке и рванула к выходу. Похоже, судьба мне разгуливать по городу в пижаме – на улицах появлялись первые прохожие.
– Никки! – разулыбался Рет, которого я встретила на крыльце.
Чуть не снеся парня, влетела на второй этаж его дома. Рикард как раз был после душа и собирался надевать свежую рубашку, сидя на кровати. Спасибо богине, успел надеть штаны!
– Николь, ты передумала и…
Он не успел закончить, я врезала ему по затылку и принялась избивать газетным листком, свернутым в трубочку.
– Циничная стерва?! Разбитое сердце?! Флоренция Нейстикс?!
От удивления Рикард и не думал сопротивляться, просто пытался отползти от меня по кровати и попутно выяснить, за что его бьют. У меня от злости перед глазами мельтешили цветные пятна, я била с таким остервенением, что у мужчины не было шансов.
– Пере-е-езд?! – взревела я, размахивая активнее.
Рикард не удержался на кровати и свалился на пол, я полетела следом.
– Что ты наплел моим родителям, скотина?! Ты теперь сюда переехал, всех баб в Азор-граде уже оприходовал?! А чего сразу с дочки мэра начал-то? Наращивал бы потенциал постепенно! А я, значит, разбила тебе сердце и сбежала со свадьбы?! Нет, я, конечно, знала, что ты скотина, но чтобы та-а-ак!!!
Тентену явно надоело терпеть истерику, потому что вся моя атака, в которую были вложены последние силы, оказалась пресечена двумя молниеносными движениями. Атака – пресечена, я – прижата к обнаженной мужской груди. Чтобы помешать мне не только двигаться, но и орать, Рикард впился в мои губы поцелуем.
И никуда от него было не деться. Оставалось только царапаться и бить кулаками по спине, в то время как с телом творилось что-то невообразимое. Теплое, сладкое и в то же время до дрожи пугающее.
Щелк! Щелк-щелк-щелк!
Рикард медленно оторвался от моих губ, постепенно разжимая руки. Мы оба были слишком шокированы, чтобы продолжить ругаться. Обернулись и увидели рыжеволосую женщину с короткими и торчащими в разные стороны кудряшками. Она щелкала по кристаллу, в котором я узнала записывающий, – такие используют художники в газетах, чтобы рисовать с натуры.
– Сенсация! – просияла женщина. – Роковая королева сыра и таинственный новый следователь не могут противиться страсти! На полу съемной комнаты! Николь, вам снился эротический сон и вы, возбужденная любовным томлением, набросились на бывшего жениха?
– Вот! – Рикард почти с облегчением выдохнул. – Ее убивай! Я тут ни при чем!
Женщина еще разок щелкнула кристаллом.
– Потрясающий материал! Рикард, что вы чувствовали, целуя Николь? Вас привлекает боль? Вы любите в постели насилие от женщины?
Я мстительно рассмеялась, увидев, как наливается кровью лицо мужчины. Ладно, промашка, надо было понять, что Рикард не стал бы потворствовать этой статейке. Но родителям он наврал и переехал, значит, получил за дело!
– Милейшая, – холодно произнес господин следователь, – по какому праву вы проникли в чужой дом?
– Я… – вдруг стушевалась журналистка и попятилась назад.
– Именем короля, вы арестованы! – громогласно объявил Рикард, и… и мне даже стало немного боязно от этого сурового тона. – Сдайте кристалл и положите руки за голову!
А потом журналистка бросилась наутек. Рикард рванул к выходу вслед за ней, но был остановлен неожиданно цепкой хваткой имени меня.
– Адрес их редакции есть в газетном листке. Не бегай за журналисткой возле моей лавки, спугнешь покупателей.
– Она спрячет кристалл и опубликует новую статейку, – предупредил Рикард.
– Не опубликует, – злорадно улыбнулась я. – Если, конечно, ты не хочешь, чтобы завтра вся незамужняя часть Эрстен-града уверилась в том, что ты любишь, когда девочки с тобой пожестче.
Наблюдать, как скрипит зубами Рикард, оказалось воистину бесценно. Я была почти отмщена за отвратительное утро.
– Зачем ты переехал? Зачем сказал моим родителям, что мы собираемся заводить здесь детей?
Рикард будто бы задумался.
