его жизни было много светящихся крыс в бархатных камзолах и лайковых перчатках, при этом говорящих и вообще разумных!
— Люция дело говорит, — уважительно молвила Оливия.
— Мессер, — я продолжала наливаться решимостью, как спелая слива нектаром: — Давайте не откладывать это дело в долгий ящик. Идемте все к его светлости! Вы будете говорить с ним, а мы станем вас морально поддерживать. По-другому никак.
— Что ж, — мессер Софус развел лапками. — Я ожидал чего-то подобного. Люция, девочка, ты не будешь против, если во время переговоров я буду сидеть у тебя на плече?
— Это честь для моего плеча, выбирайте любое, мессер, — сказала я.
И мы пошли.
Счастье, что на нашем пути не встречалось слуг. Просто не хотелось ненужных объяснений по поводу светящейся крысы на моем плече. Точно ведь ведьмой сочтут и накатают донос в святой город Ром, канцелярию святой юстиции.
Оливия без стука распахнула дверь в покои герцога:
— Мессер отец, я прошу немедленной аудиенции…
Мы замерли на пороге. Герцог Альбино стоял у своего стола, белый, как мука самого высшего сорта. Напротив него наблюдалась золотоволосая красавица в элегантном розовом платье и стеклянных туфельках на изящных ступнях. Красавица ослепительно улыбалась, целясь в Альбино Монтессори из силового арбалета. Марка АК (Адское Копье), 47-я разработка. Я сразу определила. Я сама из такого стреляла в прошлой жизни.
— Ни шагу дальше, — мягко приказала красавица. — Иначе я расплавлю его гениальные мозги.
— Арбалет у нее что надо, — прошептала я. — Мессер Софус, кто это?
— Скорее всего, агент по недвижимости, — вздохнул мессер. — Мы опоздали. Увы.
Глава восемнадцатая
Бытие определяет сознание
Мне кажется, люди все время путаются в понятиях: где у них сознание, где — бытие…
Проще надо быть и жить по понятиям.
Ну, это мы еще посмотрим, кто кого, — сказала Оливия, подтягивая повыше кружевные манжеты на платье. — Ты, коровища нездешняя, как смеешь угрожать оружием великому поэту?
— Протестую, — немедленно подала голос я. — Я требую называть коровищей исключительно меня, на правах близкой подруги. Она на коровищу не тянет.
— Ты права, Люци, — кивнула герцогиня. — У нее манеры суслика.
— Давайте не будем о грызунах, — мягко напомнил о себе мессер Софус.
Я кивнула и сказала:
— Опусти оружие, кем бы ты ни была.
— Иначе что? — насмешливо оскалилась златовласка. Это она зря. Демонстрация четырех рядов острых зубов еще никому не добавляла очарования.
— Иначе тебе придется иметь дело со мной, — развела руками я.
— А кто ты такая, чтоб я тебя боялась?
— Старшая принцесса планеты Нимб. И, кстати, арбалет ты держишь вверх ногами, и он у тебя на двойном предохранителе.
— А? — растерялась златовласка, и этого мгновения мне хватило, чтобы мелькнуть у нее перед глазами и одним движением рук вырвать арбалет. Я даже сама сообразить не успела, до чего быстро я это сделала.
— Ха-ха, — сказала Оливия. — Может, теперь поговорим, как цивилизованные лю… существа? Мессер отец, присядьте. А ты, розовое пирожное, вон в тот угол отойди, я за тобой следить буду, глаз не спущу. Мессер Софус, вам слово.
Мой дорогой сияющий крыс спрыгнул с плеча и стал прохаживаться по столу герцога. Поэт сидел немой и бледный, на лбу испарина, глаза следят за каждым шагом мессера Софуса.
— Ваша светлость, — заговорил мессер Софус. — Не думаю, что для вас станет новостью знание о том, что миров и пространств бесконечное
