— Сейчас вы встанете, подойдете к Люции и возьмете ее за руку.
— Да.
— И пойдете с нею и вашей дочерью в замковую церковь.
— Да.
— Там вы с Люцией заключите брачное соглашение.
— Между прочим, — вякнула златовласка, — такой брак можно оспорить! Герцог не идет на него по доброй воле и в здравом разуме!
Я без лишних разговоров наставила на нее арбалет, предварительно двинув верньер спуска на максимум:
— Только попробуй ляпни об этом кому-нибудь! Я, принцесса, иду на брак с герцогом по своей воле и в офигительно здравом рассудке! Так что брак будет действителен. А если ты считаешь иначе, я тебя с огромным удовольствием аннигилирую прямо здесь. Одним агентом по недвижимости станет меньше, только и всего.
— Я буду молчать, хорошо! — вскинула руки златовласка. Их у нее вдруг оказалось четыре, видимо, сквозь наложенную личность проступал истинный облик. — Но в связи со свадьбой я могу рассчитывать на какой-нибудь памятный подарок?
— Например? — подала голос Оливия.
— Золото, бриллианты, — быстро сказала агентша. — Столовое серебро и фарфор тоже подойдут. И меха. На межгалактических рынках очень ценятся меха.
— Мессер Софус, не могли бы вы проследить, чтобы этой красотке отдали мою норковую шубу и фарфоровый сервиз «Матильда». Сюзанна, конечно, будет вне себя, но вы же объясните ей всю ситуацию…
— Хорошо, детка, — кивнул Оливии милый крыс. — Поспешите в церковь.
— Само собой, я же подружка невесты! Но нужен шафер… Фигаро!
— Ди квалита, ди квалита! — зачем-то пропела я.
Мы захватили с собой Фигаро по дороге в церковь. Суть дела изложили очень лаконично: герцог должен жениться на мне, чтобы поместье оставалось вотчиной рода Монтессори. Фигаро, конечно, разинул рот насчет мезальянса, но тут уж Оливия ввела его в курс моего высокого статуса. Фигаро был потрясен. Пусть скажет спасибо, что не знает,
В замковой церкви было прохладно и пустынно. Пахло благовониями. Белые стены, громадный подсвечник перед алтарем, грубые деревянные скамьи для прихожан. На алтаре копии Святой Мензурки, Целительной Таблетки и Благословенного Градусника. Из ризницы на стук наших шагов вышел донельзя изумленный священник — церковь в поместье Монтессори посещали чрезвычайно редко.
— Падре Филоменус, — обратилась к нему Оливия. — Пожалуйста, пожените моего папу и мою подругу. Я и Фигаро будем свидетелями.
— К-как? — захлопал глазами падре. — Его светлость намеревается жениться?
— Намеревается, видите, сам не свой от счастья.
— Да, — пробормотал герцог Альбино. — Я сам не свой.
— Люци, — прошептала Оливия. — Во-первых, дай мне эту свою стрелялку, ты же не будешь выходить замуж с оружием в руках.
— А, да.
— Во-вторых, под каким именем ты будешь выходить замуж?
— О, я и не знаю!!! А нельзя как-то без имен?
— Спрошу у падре. — Оливия пошепталась с изумленным священником и вернулась ко мне: — Он проведет краткую церемонию безо всяких имен.
— Отлично. Тогда вы с Фигаро ведите нас к алтарю.
— Эх, жалко, на лютне никто нам не подыгрывает, ну что за свадьба без музыки. Я буду подпевать: лай-ла-ла-ла, лай-ла-ла-ла…
— Замолчи, пожалуйста, ты напеваешь похоронный марш… И мы пришли.
— Возлюбленные об Исцелителе братья и сестры! — заговорил священник. — Сегодня мы собрались здесь, дабы сочетать священными узами брака этого мужчину и эту женщину. Сын мой, по доброй ли воле и разумению берешь ты в жены эту женщину?
— Да, — не своим голосом промолвил герцог Альбино.
— Обещаешь ли ты любить ее и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?
— Да.
— А ты, дочь моя, по доброй ли воле и здравому разумению берешь этого мужчину себе в мужья?
— Само собой. То есть да.
— Обещаешь ли ты…
— Обещаю.
— Согласно законам Старой Литании объявляю вас мужем и женой. Распишитесь вот здесь и здесь.
Мы по очереди расписались.
