пришлось носиться. И у Фигаро были трудности с привлечением к работе дальних родственников герцога.
— Но?..
— Кто же смеет возражать Фигаро? Одним словом, все мужчины сначала очищали крышу от мусора под руководством главного конюха, а дамы вместе со мной и еще служанками доставали из кладовых ковры, выносили на улицу и выбивали из них пыль. Кстати, высокородным дамам безумно понравился процесс выбивания пыли. Они просто душу вкладывали в свои выбивалки. И после выглядели счастливыми и румяными. Я всегда считала, что активный труд на свежем воздухе облагораживает человека и разгоняет кровь. Потом был полдник, и, немного отдохнув, все мужское население замка потащило ковры на крышу. Там под руководством Фигаро и кузнеца ковры настелили в два слоя. Кузнец из железных полос наделал скоб, и все, кто умел держать молоток в руках, прибили ковры к крыше кровельными гвоздями. Фигаро потом показывал мне — получилось очень даже симпатично и торжественно. Лишь бы дождь не пошел во время визита Его Высокоблагочестия.
— Ну, он же в договоре с небесами, так что все будет просто зашибись. Сюзанна, а можно нам на крышу?
— Девочки, не сегодня. Нынешний день будет посвящен очистке чердака. Умоляю в это не соваться. Вы же приготовили украшения. Вот и украшайте. В восемь часов общий подъем и завтрак. Хотя, я полагаю, конюх и шорник уже начали вынимать стекла из чердачных окон. Ну, ступайте. Я должна приготовить большие корзины и длинные крепкие веревки — чтобы спускать мусор через окна. А вы…
— Все, все, все, — замахала руками Оливия. — Мы идем клеить ромашки на стены. Себастьяно оставьте нам.
— Да я его с прошлого вечера не видела…
— Мы сумеем его найти. Сюзанночка, спасибо за завтрак.
Мы встали.
— Эй, — подняла палец Сюзанна. — Со вчерашнего вечера винные погреба недоступны. Фигаро сменил замки, и ключи только у него.
— Гнусная жестокость! — проныла Оливия. — Да ладно, мы сейчас делом займемся.
Но прежде мы отыскали и разбудили Себастьяно. Он был в оранжерее, томный и усталый, на лавочке между кустов с чайными розами.
— Во сне он даже симпатичный, — пробормотала Оливия. — И это обрамление из чайных роз… Давай его отравим, и он будет лежать в гробу, спокойный и прекрасный, как спящий принц из сказки. В белом венчике из роз… Наденем траурные геннины, будем рыдать… Папашка сочинит бессмертный реквием… Ведь это ж какая красота и слава!
— Это позже, — категорично заявила я. — Сейчас он нужен нам живым. Мессер Себастьяно! Себастьяно, похотливый козел, просыпайся!
Козел открыл томные очи.
— Опять вы, — простонал он. — Мучительницы, палачихи, штрафы, пени, неустойки… Вы похожи на кредиторов, которые каждый день приходили к моему папе.
— Себастьяно, малыш, зачем ты так с нами, — проворковала Оливия. — Мы самые добрые в этом замке, полном боли и зла. Сравнивать нас с кредиторами — это уж слишком. Мы порядочные девушки, а не головорезы. Хочешь, я тебя поцелую?
— Нет! Я уже проснулся! — Себастьяно бодро вскочил со скамейки. — Я только отолью, умоюсь и снова за работу.
И он умчался из оранжереи с резвостью молодого оленя.
— Козел, — однообразно повторила Оливия. — Не захотел со мной целоваться.
— Он недостоин вас, ваша светлость. Идем в библиотеку.
И мы вернулись на круги своя. Себастьяно явился где-то через полчаса, умытый, розовощекий и подтянутый. Ему мы вручили коробку с фонариками и велели развесить их вдоль галереи второго этажа. Сами же сложили в корзинку нашу блестящую мишуру, коробку с просроченным клеем для искусственных челюстей и отправились заниматься украшательством.
Где-то к обеду на колоннах холла, стенах жилых покоев, в столовой и даже на рамах картин, изображающих весь род Монтессори, изобильно засверкали плоды нашего скромного труда.
— Хорошо, — одобрила Оливия, вытирая об лосины липкие от клея пальцы. — Живенько, празднично. Сразу видно — все мы настроены на радость, веселье и прочие положительные эмоции по поводу приезда Его Высокоблагочестия.
— Да, — кивнула я. — Теперь предлагаю привести себя в порядок и посмотреть, как выбрасывают мусор с чердака. Рыться в чердачном хламе — моя давняя детская мечта.
— Поддерживаю.
В покоях Оливии было достаточно теплой воды, чтобы отмыть руки от клея и умыться, переодеваться мы не стали, справедливо полагая, что раз уж мы будем копаться в мусоре, то нет смысла рядиться в роскошные наряды.
Мусор, выкидываемый из чердачных окон, вовсе не был таким уж мусором. Я приметила отличную коллекцию бронзовых колокольчиков, позеленевших от времени, большую медную вазу с полуобсыпавшейся инкрустацией перламутром и какую-то загадочно большую шкатулку темного дерева. Поломанные стулья, связки старых газет, какие-то мешки с тряпками, коробки с пожелтевшими треснувшими тарелками, рыболовные снасти, ржавые алебарды и поломанные арбалеты, лосиные рога, чучело медведя с подносом в лапах, рулоны войлока, рваные сапоги и туфли без числа, полуистлевшие гобелены… В
