кожу тонкими лентами снимать или сначала будет разговор?
– Сначала разговор…
– Можете разрезать меня на куски, всё равно ничего не узнаете, – с ненавистью глядя на нас, сообщил пленник, изо рта которого был удалён кляп. – Умерший во славу владыки света смертью мученика займёт особое место в воинстве небесном!
Фанатик. Но это с самого начала было очевидно. Таких можно резать ломтиками, вот только без определённой надежды на успех. Может, выгорит, может, нет. Впадёт в молитвенный экстаз – тогда вообще швах, он ведь даже боли чувствовать не будет. История и в моём родном мире знает массу таких случаев. А уж тут, в мире, где магия прочно вплетена во все сферы бытия… М-да, та ещё задачка. И словно откликаясь на мои мысли, система выдала очередное интересное сообщение.
Опыт – это по любому хорошо. Его не то чтобы много не бывает – суточный лимит, увы и ах, никто покамест не отменял, – но сейчас он мне нужен. А ещё сильнее нужно получить столь важную информацию.
Необходимо лишь найти к Персивалю Трейдену правильный подход. Отсюда следует вопрос: чего боятся фанатично верующие в своё светлое божество благородные рыцари? Фанатики боятся лишь того, что их вера будет поставлена под сомнение. Но тут я мало что могу сделать. У меня тупо нет возможностей как выставить Персиваля отступником, так и доказать ему лично, что я могу это сделать. Увы, откладываем в сторону и думаем дальше.
О физических воздействиях я уже думал и признал слишком рискованным вариантом. Значит, опять возвращаемся к воздействиям на разум, на психику.
Сказать ему, что в самом скором времени будет создан жертвенник, а он послужит важным компонентом ритуала? Нет, это та же мученическая смерть, к тому же он свято верит, что душа всё едино попадёт к престолу владыки света, сразу или чуть погодя.
Стоп! Что-то я позабыл, что он не просто фанатик, а благородных кровей. Если на первую часть его сущности надавить крайне сложно, то на вторую… Для рыцаря лишиться чести – лишиться всего. Во-от, вот она, уязвимая точка. Ведь понятие «честь» для местных не совсем то, к которому привык я, оно несколько гипертрофированное. И этим действительно можно воспользоваться. По крайней мере, уж попробовать мне ничего не мешает.
Жестом подзываю к себе Стеллу и шепчу ей на ухо то, что ей нужно сделать. Сначала воительница не совсем понимает мой замысел, но потом её лицо озаряется осознанием сути затеи. Она радостно кивает и буквально вылетает из погреба. Благо никаких сложностей данное ей поручение не представляет. Я мог бы и сам всё сделать, но так будет более эффектно.
– Думаю, не открою тебе, Персиваль Трейден из рода Трейденов, ничего нового, сказав, что существуют разнообразнейшие виды пыток, – начал я, присев на стоящий поблизости полупустой бочонок с какими-то соленьями. – Впрочем, кому я это говорю! Ваши жрецы знают толк в этом деле, превращая разного рода провинившихся перед Церковью света в воющие от боли куски плоти, непонятно как в живых остающиеся. Ты это видел, тебя самого готовили к тому, что однажды можешь оказаться в руках врага, который тоже не побрезгует подобными умениями добывать сведения.
Молчит. Презрительно на меня смотрит, но молчит. Нормально, иного ожидать и не следовало. Ну а я, пока Стелла выполняет ей порученное, просвещаю местного в тонкости «заплечных дел мастерства», которые ему, я уверен, даже и не снились.
– Вредить телу, вызывая боль, – на это много ума не требуется. Самые сильные воздействия – это те, при которых тело остаётся невредимым, но ужас, боль или же отчаяние достигают такого уровня, что ты становишься готовым сказать всё, лишь бы творящееся с тобой прекратилось. Некоторые используют для этого иголки, втыкая их в болевые точки. Боль, боль, и ничего кроме… и практически невредимое тело. Но это опять же не слишком тонко. Можно закрыть человеку глаза, залепить уши воском и на специальном устройстве, связав мягкой, но прочной тканью, лишив его возможности пошевелиться, погрузить в тёплую подсолённую воду. А дышать он будет через трубочки, вставленные в ноздри. Через некоторое время пытуемый сойдёт с ума. Если же успеть достать его немного раньше, он скажет всё, лишь бы не возвращаться обратно. И это далеко не весь список…
Вновь молчание, зато глазки беспокойно забегали. Может, до конца он и не поверил, но теоретически допускает подобное. Возможно и иное – эти варианты пыток здесь уже известны, но применяются крайне редко, по особым случаям. Магия позволяет очень многое. И видно, что на себе он такое испытывать совсем не желает. Но никаких признаков надлома, этим его не проймёшь. Как ни крути, но это те самые пытки, ведущие к участи страдальца за веру, благородного пленника в руках жестоких демонов. Шаблон не рвётся. Ну да это понятно, на иное сложно было рассчитывать.
Так, судя по шагам наверху, Стелла уже вернулась. Само собой, сделав то, что я ей сказал. Следовательно, можно переходить к тому, ради чего я и начал этот разговор с сэром Персивалем.
– Впрочем, тебе, Персиваль Трейден, предстоит испытать совсем другое. В одной далёкой земле применяли так называемую пытку водой. Сажали человека в кресло, фиксируя его так, чтобы пошевелиться не мог, вешали над его головой сосуд с ледяной водой, в дне которого была маленькая дырочка. И на выбритую голову капали капли. Кап-кап, кап-кап… Одна за другой, час за часом. Доводило до полного безумия. Однако, – тут я сделал паузу, – тебе уготована несколько иная участь. Над тобой будет не ведро с ледяной водой, а… Стелла, заводи!
Вот и оно. В смысле парадное явление пленнику старого знакомца – «очень умного беса» по имени Рувик. Твою же мать! Он опять за своё! На сей раз