не в полной мере. В смысле, одна она, и то со скидкой на ведьминский дар, который, как известно, не меньше, чем кровь нечисти, портит карму, характер и нервы окружающим.
Обнимать меня не стали, даже не подумали. Вместо этого Кьяна взгромоздилась на край стола, ее излюбленное место. Гнездо она там вьет, что ли?! В общем, уселась, и внимательно так всмотрелась в меня.
— Что-то ты бледная. И дрожишь, — поделилась наблюдениями ведьма через минуту. — Очень страшный сон?
— Ага, — кивнула я, изо всех сил стараясь вытеснить из головы яркие образы.
Неестественно яркие. Губы до сих пор горели от поцелуя Алескара. И рука.
Сдвинув рукав, я внимательно осмотрела метку. Что-то внутри тотчас же оборвалось.
К рисунку добавился новый штрих. Впрочем, там до сих пор оставалось ничегошеньки не понятно.
— Этот эталон гадостности, кажется, решил смухлевать и сварил какое-то зелье. Для ускорения эффекта, так сказать, — поставила ведьму в известность я.
Какие бы у них ни были отношения, ей магия все же ближе, чем мне.
Обозрев безобразие, ведьма нахмурилась.
— Вот гад, а?!
Прозвучало с восхищением, но я как-то уже попривыкла, а потому решила не замечать.
— Самый натуральный, — кивнула. — Делать-то теперь что?
Помощи от этой неумехи никто и не ждал, только дружбы и участия, но неожиданно она заявила:
— Есть у меня одно средство от страшных кошмаров. — И, одарив меня по-особенному проницательным взглядом, добавила: — С романтически настроенным кошмаром тоже должно сработать.
— Правда?
Я недоверчиво вжалась в спинку стула.
Однако Кьяна просто горела решимостью:
— Расслабься и закрой глаза.
— А может, лучше не надо?
Ее предложение мне сразу как-то не понравилось. Но если ведьма задумала настоять на своем, ее даже полк элитных боевых магов не остановит, куда там маленькой и относительно безобидной нечисти!
— Мара, ты мне доверяешь? — ведьма задала любимый провокационный вопрос, который предполагал лишь один вариант ответа, и строго прищурилась. — Тогда делай, как говорю!
Мысленно простившись со свободой, гордостью и самой тайной своей мечтой, той самой, которая о настоящей любви, я с опаской смежила веки.
— Молодец, — одобрила ведьма. — Теперь представь то, что видела во сне. В подробностях. Там ведь был Алескар, так?
— Угу, — пролепетала я.
Стараться особенно не пришлось, нужный образ сам всплыл перед мысленным взором, будто только и ждал возможности.
Кьяна что-то там колдовала.
Меня снова начало затягивать в зыбкий омут нереальности.
— По лицу вижу, что все получилось, — отметила экзекуторша. И поспешила дать новую команду: — Хорош небось, да? Соблазняет? А теперь представь его… скажем… в папиных портах с малинками и зеленой заплатой сзади. Еще можно добавить кривые ноги, пивное пузико, побольше волос везде и ромашку за ухом. А хочешь отомстить, навоображай ему в придачу кружевной пеньюар и туфли на каблуках, — больше он к тебе в сон ни за что не полезет!
Ы-ы-ы… Что касается жениха, я бы не против, но…
— Как ты могла такое подумать о моем папе?! Он у меня еще хоть куда… Да что там, у него от поклонниц отбою нет!
Чуть картинку не спугнула от возмущения!
— Вообще-то, я о своем, — хихикнула коварная ведьма. — Багряна рассказывала, когда еще пыталась со мной подружиться. Она меня этому трюку и научила. Хоть какая-то от нее польза. Твой сон — твои правила. Представляй!
На грани фантазии и яви кто-то выразительно заскрипел зубами.
— Не смей, — прошипел наколдованный сон.
— Ну и кто тут у нас попался? — мстительно осведомилась я.
Картинка слегка поплыла, а мгновение спустя рядом со мной на опушке леса стоял жених в чем-то кружевном и полупрозрачном, припомненных Кьяной портах и с помятой ромашкой в существенно поредевших волосах. Ну как — стоял… Раскачивался на каблуках. Судя по свекольному румянцу на щеках, случившиеся метаморфозы ему совсем не нравились.
