от щитка. О, ты в смотровую щель попал, вывалился третий из-за щитка. Четвёртый убегает… Есть падание…
– Всё, уходим, сейчас нас минами накроют. Наверняка засекли. Задержались мы.
Мы сползли в окоп с разбитым «максимом» и вихрем понеслись по окопам, где в «лисьих норах» прятались бойцы, а вокруг уже вставали многочисленные миномётные кусты разрывов. Забежав в блиндаж – три наката, неплохо, мину выдержит, – мы плюхнулись на скамейки, где ухмыляющийся лейтенант-ротный сунул нам по кружке горячего чая. Около десятка бойцов, что тут так же укрывались, встретили нас одобрительными возгласами.
– Видел я, как вы работаете. Удивили, надо сказать, хотя думал, удивить меня сложно. Это сколько вы офицеров положили? Я двоих видел?
– Одного, второго ваш сержант подстрелил, – отрываясь от кружки, недовольно сказал старший политрук. – А так, если подсчитать: офицер, три унтера, корректировщик, три связиста, расчёт пулемёта, потом четыре артиллериста противотанковой пушки, то получается четырнадцать ровным счётом. Все ценные военные специалисты.
– А вы молодцы.
– Может, и молодцы, но с вашими снайперами больше работать не буду, – недовольно сказал я. – Мне кажется, ваш сержант сделал всё, чтобы испортить мне охоту. Какого хрена он лез в мою зону стрельбы? За такое и по роже получить можно. Прикладом.
Лейтенант выгораживать того не стал и быстро замял разговор, переведя его в другую сторону. Они с Ластиным занялись оформлением моей учётной карточки, так как за стрельбой следили все кому не лень, а бинокли в роте были, в том числе трофейные, и лейтенант, опросив других зрителей, подтвердил всех подстреленных, так что в моей учётной карточке только за сегодняшний день появилось семнадцать меток. Уже неплохо. Мне те зрители ещё подстреленных хотели приписать, но тут мы с напарником твёрдо утверждали, не наши, мол, вашего снайпера работа, на него и записывайте.
Миномётный обстрел длился почти час, ротный прокомментировал, что, похоже, мы серьёзно немцев достали, если они столько шума навели. Сержант не появлялся, видимо, передали ему, что я был зол на него. Звонили из штаба батальона, а тем – из штаба полка. Узнавали, что у нас за шум и что известно о нашей паре. Вот и узнали новости. От комдива передали, что мне он уши оторвёт, обещал ведь на передовой не бывать, так я и не был, ну почти. Слегка краем коснулся.
Как только обстрел стих, мы ушли в тыл, к нашей будке. Тут немцев отлавливать смысла не было, так что мы прихватили всё имущество и тылами направились к другому полку. К вечеру за час до темноты были у крайнего правого батальона. Там со снайперами напряжёнка, более того, немцы ещё безобразничают, отстреливают наших, это нам попавшиеся тыловики пожаловались, вот мы тут и встали. Укрыли будку в низине, в кустарнике, в двух километрах от передовой, и поползли – тут открытые пространства, именно ползли к окопам. Километр ползти пришлось. Метров за двести до окопов устроились на позиции уничтоженной противотанковой пушки и, оборудовав лёжку, стали осматривать окопы немцев. До них метров шестьсот от нас было.
– Смотри, ничего не боятся, вон трое в стороне наверху сидят, похоже, теребят губные гармошки, – сообщил напарник, не отрываясь от бинокля.
– Запугали наших, кто выглянет – пуля в лоб.
– Нас не засекли, как думаешь?
– Не думаю, мы ползли вне зоны интереса снайперов, они сюда вряд ли смотрят, им окопы нашего батальона интересны… Снайпера бы найти.
– Не вижу.
– Они хорошо прячутся, пока тот выстрел не сделает, засечь фактически нереально. Это если он на позиции и не спит где-нибудь в блиндаже, – пристально осматривая немецкие позиции в свой бинокль, сказал я.
– Выстрел, – дёрнулся напарник.
– Да, немецкий карабин, по звуку слышно. Похоже, снайпер. Я не засёк вспышку, а ты?
– Тоже нет. Снег ещё этот слепит, хорошо хоть, солнца нет.
– Судя по звуку, бил он не из окопов немцев, ближе был, примерно между тем разбитым немецким танком и вон тем лежащим на боку бронетранспортёром. Смотри, а я его выманю.
– Как?
– Начну отстрел той троицы музыкантов, если немец опытный, он будет искать и по звуку определит, откуда приблизительно ведётся огонь. В этот раз нас не поддерживают и звуки выстрелов стрельбой не маскируются, быстро засекут. Он выстрелит, должен выстрелить, засеки вспышку. Дальше уже мой выстрел.
– Понял. Готов?
– Готов.
Первый выстрел, и один из немцев скатился в окоп бессознательной тушкой, пока остальные сообразили, что происходит, я снял второго и явно ранил третьего в руку. В это время от щитка с визгом рикошета ушла в небо пуля.
– Засёк?
– Да, этот гад у хвоста разбитого немецкого самолёта устроился. Там вспышка была.
Дождавшись второго рикошета, тот бил в смотровую щель, где торчал ствол моей винтовки, я выкатился из щитка, у меня было время, пока тот
