огромные потери, фактически два корпуса потеряли и несколько полков сверху. Это достаточно точно было подсчитано. Ремонтные бригады начали восстанавливать железнодорожное сообщение – рельсы, насыпи пострадали во время боёв, – тут уже был глубокий тыл, а я вернулся в Ленинград и сразу ушёл в свою каюту. Больше не могу убирать сонливость, нужен натуральный здоровый сон. Меня лишь на минутку тормознули, попросили отключить зенитки, чтобы Судоплатов улетел. Ну, я их отключил и ушёл спать, предупредив, чтобы не будили, этот сон очень важен, я должен проснуться сам. Да и не думаю, что удастся меня добудиться. Бывало уже такое, вырублюсь, и сутки сплю, хоть дрова мной коли. Это последствия использования магии по удалению желания спать. Похоже на последствия магического истощения, только слабее. Я такой штукой не особо любил пользоваться, но тут нужно было. И вот после всех проведённых операций я со спокойной душой лёг спать.
Дёрнувшись, поморщился, сел и потёр лоб. Что это меня так разбудило? Где-то вдали снова загрохотало, и стала слышна работа метронома. Вон оно что, понятно.
– Это ещё что такое? – зевая, пробормотал я, протирая лицо обеими ладонями. Так остатки сна легко прогнать.
Посмотрев на рабочей стол нейрокома, определил, что проспал почти двое суток. Часа не хватило. То, что моё состояние отслеживают, было сразу заметно, дверь открыта, там маячил знакомый матрос из команды крейсера, с карабином на плече, охранял. А когда я пошевелился и сел, тот куда-то исчез, только и слышен был дробный перестук ботинок по палубе. А чуть позже, когда я стал делать лёгкую зарядку, слегка озадаченный поведением моряка – не успел спросонья его за завтраком отправить, – как послышалось движение множества людей. Зашедший в мою двухместную каюту, которую я не делил ни с кем, жил в одну харю, адмирал, снял фуражку, пригладил левой рукой волосы и сел на свободную койку.
– Долго спал, – сказал он.
– Да нет, нормально. Это откаты после применения некоторых специфичных магических амулетов. Третий раз ими пользуюсь, но так долго никогда, поэтому и отсыпался дольше. Что-то случилось?
– Можно и так сказать, – посмотрев на свиту, что толпилась в коридоре, кивнул адмирал. – Авиации, что ты нашим полкам доставил, практически не осталось. Из пятидесяти «мессершмитов» осталось двенадцать, да и то сильно побитые, их сейчас техники латают, остальные были или сбиты в боях, или уничтожены на аэродромах.
– О, как? – удивился я. – А мои?..
А-а-а, я всё понял, только что в меню вошёл. Отключив зенитки, чтобы выпустить самолёт, я их не активировал, спал уже. Понятно. Небо чистое, немцы проверили это эпизодическими вылетами, подтянули авиацию и решили взять в воздухе реванш.
– Всё так и было, два авиационных корпуса сюда перекинули. Почти восемьсот самолётов. Первый день ещё держались, до города единицы прорывались. А потом, когда наша оборона ослабла, вся надежда была на зенитки, благо мы серьёзно усилились за счёт твоих немецких трофеев. Почти триста зениток нам доставил.
– И боеприпаса немало.
– Это да. От немецкого корпуса едва двести самолётов осталось, но налёты они не прекращают и по зениткам тоже сбрасывают свои «подарочки». Много у нас потерь среди них. Меньше тридцати процентов от состава трёхдневной давности осталось… В общем, сегодня они разве что по головам не ходят. А истребителей уже нет. Авиация Волховского фронта эпизодически появляется.
– Понятно. Я уже связался с зенитками, они запись вели этих дней. Успел просмотреть. Впечатляет. Кстати, активировать я их не могу, в воздухе висят три самолёта, пара истребителей и разведчик на максимальной высоте крутится. Ваши?
– Кто там из наших есть? – уточнил адмирал у свиты.
Возникла суета, но быстро прозвучал ответ от командующего авиацией Балтийского флота:
– Наших там нет. Немцы.
– Всё, их уже нет. А так сами виноваты, не хрен в закрытую зону транспортники гонять и оборону отключать, вот и получили урок. Потери-то большие?
Адмирал молча кивнул, похоже, потери реально серьёзные. Я же, лихо сбросив ответственность за налёты немецкий авиации на город и пригороды на других, задал самый животрепещущий вопрос:
– А завтракать будем? Есть очень хочется.
– У нас уже обед прошёл, но покормим.
Мы отправились в кают-компанию, где меня накормили. Пока я завтракал, мне рассказали, как пытались разбудить, но я лишь посылал всех лесом. Чё- то я этого не помню. Однако мне по бумаге зачитали все те перлы, что я выдавал, и был вынужден признать, что это моё, похоже, действительно было. Вызывали корабельного врача, тот тоже ничего сделать не смог. Под конец начштаба, что и рассказывал последние новости, добавил:
– Нас слегка потрепало, тральщик один на дно Невы ушёл, прямое попадание, да ещё несколько кораблей от близких разрывов пострадали, ремонт идёт, но оба ваши склада…
– А что мои склады? – тут же насторожился я и вошёл в управление зенитками.
Эту информацию я не просматривал, меня больше налёты интересовали. Блин, зенитки целы, а вот склады… Один в решето, управляющий комп уцелел
