Я набрал Катю напрямую.
— Да? — она звучала по-прежнему напряженно. На этот раз я разобрал шум машины.
— Привет. Ты в машине сейчас?
— Коля? Откуда ты звонишь? Что это за номер? С тобой все в порядке?
— Да, все отлично. Куда ты едешь?
— Мы на кольце. Где ты сейчас?
— Куда вы едете?
— В аэропорт.
— А вы — это кто?
— Я, Настя и Софья Олеговна. Ты точно в порядке?
— Лучше не бывает. Делай что дядя Миша скажет. Ладно?
— Хорошо. Где ты сейчас?
— Приехали, — хмуро сказал таксист, паркуясь.
— Я телефоном заплачу.
— Телефоооном? Понятно, — водитель просунул между передними сидениями ридер. Судя по сумме, процентов тридцать он добавил за моральный урон.
Я приложил телефон и ввел код. Оставалось радоваться, что дублирующая система идентификации по сетчатке у нас пока мало распространена. Вылезая из машины, я перевел аппарат в режим паники и засунул в карман на спинке переднего пассажирского сидения. Извини, брат. Несколько человек получат в следующую минуту сообщение, и завтра всем раздадут новые телефоны, бельгийские или мексиканские. После рассылки сообщений аппарат невосстановимо сотрет внутреннюю информацию. Останутся, правда, списки номеров и локаций у оператора.
Мне нужно было пройти метров сто до подъезда мимо фасада, поблескивающего чиграновским гранитом. Если наша служба эксплуатации ловит мышей, камер тут не должно быть, но на всякий случай я натянул куцый капюшон. Зря звонил, можно было догадаться, раз Ушаков решился дать знать мне, то дядя Мише тем более. Мне, правда, дядя Миша звонить не стал, может, и правильно, а может, звонит как раз сейчас.
Я приложил кошелек к панели и набрал шестизначный код. В эпоху повсеместного видеоконтроля и удаленной идентификации дядя Миша чутко уловил спрос на качественное жилье без подглядывания. В каждом доме мы строили один-два подъезда без камер. У квартир в таких подъездах одна дверь выходила на парадную лестницу с обычными средствами безопасности, а вторая — на «слепую», заодно решая проблему пожарного выхода. Теоретически мы должны были приглядывать, чтобы и власти не вешали камер, следящих за уличной дверью, но практически властей у нас тут многовато, чтобы со всеми сговориться. К конкретному входу, впрочем, путь проходил между двух корпусов нашей постройки, и риск был невелик.
Код от двери в квартиру, учитывая личные особенности, состоял из пяти нулей. Чип сработал, замок зажужжал, открываясь, я дернул дверь — закрыто на засов. Я звонил, сперва скромно, потом все настойчивей, в завершении держал звонок секунд тридцать нажатым. В тишине раздавалась приглушенная дверью мелодия. От отчаяния я даже пнул со всей дури, и задохнулся от боли, задев большой палец правой ноги. Других результатов достичь не удалось, двери мы закупали у Петровских, а они свое дело знали. Как-то пришлось вскрывать захлопнувшуюся дверь, и умелый человек с нужным инструментом провозился минут двадцать. Надежный бирманский замок, правда, уже открыт, но и у меня из инструмента только ноги в кроссовках не по размеру.
Я похлопал себя по карманам в поисках телефона и сел на ступеньки, пытаясь собраться с мыслями. Ее, видимо, нет, ушла в клуб, на маникюр, в какой-нибудь ночной торговый центр. Могут же существовать ночные торговые центры. Неважно.
Итак, после нескольких десятилетий я опять сижу на ступеньках в подъезде. Единственное утешение — в подъездах моей юности гнусно пахло, не было такой миленькой плиточки и на стенках не вешали картиночки, а малевали всякую мерзость.
Денег нет. Пользоваться чипами — все равно что гулять по Невскому нагишом с триколором. Впрочем, мой наряд недалеко ушел. По большому счету чипы стоит вообще выкинуть, ходят всякие полулегенды, дескать, по ним можно определять местоположение даже без использования. Идти никуда нельзя, в таком виде и при таком шухере меня повяжут минут через пятнадцать.
Я звонил и колотил в дверь, делая перерывы в несколько минут. На третий или четвертый раз дверь громыхнула засовом и открылась. Она ничего не спросила и наверняка не посмотрела на экран, а если бы даже посмотрела, то ничего бы не увидела. Тут установлена система, требующая держать лицо прямо напротив камеры. Говорить об этом было не ко времени, да и бессмысленно: она станет со слезами на глазах неубедительно врать.
— Ой, милый, давно звонишь? А я и не ждала тебя сегодня. Спала… — она зевнула.
Все-таки поразительно хороша. Сейчас, после кровати, даже еще лучше. Обычно она, ухоженная и вылизанная, немного отдает куклой. Такой как теперь, с растрепанными волосами и покрасневшими полосками от обивки дивана на щеке, она старается не показываться, и совершенно напрасно. Заспанный вид выглядел вполне натурально, к тому же эта женщина способна спать часов по шестнадцать в сутки, так что я почти поверил.
— Слушай очень внимательно, у меня не будет времени повторять.
