— Вы закончили? — ехидно спросил судья. — Можно начинать?
— Я, судья Адмиралтейского районного суда города Санкт-Петербурга… — монотонно зачитывал он, — в присутствии… с участием… проживающего…
Я проваливался в удобную мягкую вату, до меня доносились все более глухие слова, потерявшие смысл: «о возбуждении перед судом ходатайства об…», «проживающего по адресу…», «…уголовное дело, возбужденное…», «…к категории особо тяжких преступлений, за совершение которых…»
Меня разбудил многоголосый крик. Перекрикивая друг друга, орали в коммуникаторы журналисты, что-то возмущенное кричали судье несколько костюмов и мундиров, выскочивших из-за стола обвинения. Главный прокурор в клоунском наряде, покраснев до помидорного отлива, визжал в телефон, заткнув волосатое ухо указательным пальцем свободной левой руки.
— Тишина! Порядок в зале! — стучал по столу судья. — Катков, повторяю вопрос, вы готовы внести сейчас пятьдесят миллионов рублей?
— Нет, — я не понимал, что он от меня хочет.
— Как? — опешил судья.
Гриша постучал пальцем по лбу.
— Да, конечно.
— Пристав, прошу вас.
Мне протянули сканер, оформленный облезшим цветиком-семицветиком (идиотская шутка двадцатилетней давности). Я неправильно набрал код, вздрогнул, что забыл, но, собравшись, вспомнил. Сканер довольно мурлыкнул.
— Залог поступил. Прошу освободить подозреваемого.
В клетке приоткрылась дверца, зал взорвался новым залпом шума. Происходившее было невозможным, но меня тащили уже прочь из зала, через коридоры полные людей, мимо микрофонов с эмблемами телеканалов. Напротив парадного крыльца суда стоял мерседес с распахнутой задней дверью. Мы с Гришей нырнули внутрь, и машина сорвалась с места.
— Ничего не понимаю, что за чудеса…
— Обычные чудеса, — ответил Гриша. — Не дороже денег.
Через два квартала мы влетели на подземную парковку бизнес-центра, реконструированного компанией лет пять назад. Пролетев подземный этаж, машина остановилась возле такого же, только не черного, а серебристого мерседеса, стоявшего с включенным двигателем.
— Давай, Коля, торопись, — Гриша сжал мне руку, — удачи тебе.
Я пересел. На заднем сидении Сергей Петрович Ушаков не глядя сунул мне руку.
— Гони.
— Сергей Петрович, тебя-то зачем в это втравили?
— Вывезти тебя надо из зеленки с гарантией.
— Спасибо, ты прямо герой.
— Не особо, у меня последние полицейские деньки. Последнего нашего свидания моя карьера не перенесла. Из отпуска уже не вернусь. Буду замом в вашей СБ.
— Ты уж прости меня.
— Да… нормально. Хоть заживу на старости по-богатому.
Машина подъехали к мосту с британско-канадским блокпостом. Ушаков замолк и прикусил нижнюю губу, но нас пропустили почти мгновенно. На южном берегу он облегченно выдохнул.
— Коля, ты мужик разумный, но все-таки. Ребята тебя повезут толковые, маршрут надежный, проверенный. Думаю, и сам понимаешь, но скажу на всякий случай. Никакой почты, онлайн-банков, социальных сетей. В общем, ничего такого, где надо вводить логин и пароль, пока тебя не вывезут из страны. А лучше всего — вообще ничего электронного в руки не бери.
— Ясно.
Мы немного помолчали, и я опять начал засыпать.
— Коль, я вот не пойму никак. На хера ты вообще туда полез? Он ведь тебе даже не сын.
— Ну, как же не сын. Сын.
— Понятно, — Сергей Петрович со значением кивнул, хотя понял неправильно. Но объяснять я не стал. Не было сил, да и какая разница, что там он понял.
— Просыпайся, — меня толкнули в плечо.
Машина летела по территории нашего складского комплекса, между изумрудными корпусами и железнодорожной веткой.
— Стальные у тебя нервы, — с каким-то неодобрением сказал Ушаков.
Автомат рывком остановил машину в полуметре от распахнутой двери.
