— Я держу! Держу его! — пробормотала Алина. — Мы успеем, все успеем… Нина, пошли!
Она кричала, но сама не слышала своего голоса. Ноги подогнулись, в глазах потемнело, весь мир съежился до раскаленного камня, зажатого в кулаке. Точнее, до ощущения этого камня — сам он по-прежнему лежал на полу и светился, светился…
— Уходите! — рявкнула Нина, отворачиваясь от дверей.
Не хотела видеть, как Долан хватает девчонку в охапку и тащит ее в коридор.
Не хотела думать, что она последний раз видит племянницу.
Надо было встать и бежать за ними, пока не поздно. Надо было бежать одной. Но как можно бросить человека, пусть даже умирающего? Вдруг его еще можно вылечить? Хотя вряд ли от смертельных ран существует лекарство даже в магическом мире.
Или нет?
Мысленно обозвав себя полной дурой, Нина вытащила из кармана таблетки и бутылочку. Точно, Ракун же говорил, что в первую очередь это лечебное средство, а уже потом идут побочные эффекты в виде омоложения.
Жидкости в бутылке осталось совсем на донышке, поэтому женщина бросила таблетку прямо туда, взболтала. Что-то еще… Да, точно, немного крови. Ну, этого вокруг было в избытке.
Зелье зашипело, позеленело, и Нина аккуратно, стараясь не расплескать драгоценные капли, влила его в приоткрытый рот магоса.
— Глотай же, ну… глотай! Пожалуйста!
Ракун дернулся, захрипел, судорожно вдохнул — и вообще перестал дышать.
— Не-е-ет, — беззвучно протянула Нина. — Нет, пожалуйста, не вздумай умирать. Только не сейчас…
В голове хаотичным круговоротом всплывали совершенно бесполезные знания. Что там надо делать, если человек не дышит? Искусственное дыхание? Массаж сердца? Можно ли делать массаж сердца, когда рядом здоровенная дыра?
Но Нина все равно рванула на Ракуне рубашку, нерешительно провела рукой по груди, стирая (скорее, размазывая) кровь — и на какой-то миг сама перестала дышать.
Потому что рана быстро затягивалась, зарастала свежей кожей. Через несколько секунд от нее не осталось даже следа, хотя полосы старых шрамов никуда не делись. Неубираемые они были, эти шрамы. Но задуматься об этом Нина не успела, потому что под ее ладонью резко и мощно забилось сердце.
Подействовало! Все-таки подействовало!
Магос вздрогнул, раскашлялся и наконец-то открыл мутные глаза. И устало протянул:
— Вот же выхухоль! Ты что тут забыла?
Объяснять времени не было, вообще ни на что времени не было, поэтому Нина просто коротко сообщила:
— Там бомба. Там выход. Пошли.
Ракун с трудом перевел взгляд с одного на другое, неопределенно хмыкнул, но встать даже не попытался. На самом деле Нина всерьез сомневалась, что он в состоянии двигаться. Сама она после зелья полчаса приходила в себя, а ему сейчас, наверное, еще хуже. Особенно если опять колдовал без камня.
Но выбираться требовалось в любом случае, поэтому Нина упрямо вцепилась в магоса и, сцепив зубы, поволокла его к выходу. Ничего, она сильная, она справится.
— Стой… Да стой ты, — буркнул Ракун, слабо дернувшись в противоположном направлении, к завалу. — Там ближе. И я встану. Сейчас, погоди. Встану.
И действительно встал.
Сдерживать взрыв становилось все труднее. Ладонь жгло, прожигало до костей, словно в ней был зажат кусок раскаленного металла. Алина точно знала, что это лишь ощущение, что стоит разжать пальцы — и все прекратится, сразу станет легко и совсем не больно. Но только крепче сжимала кулак.
Хватило ее на весь коридор, и лестницу, и холл, и даже кусочек аллеи. Она видела, как из особняка выбегают слуги и еще какие-то люди. Откуда они узнали, что надо бежать? Наверное, Долан им крикнул. Но девушка не слышала этого, она вообще ничего не слышала.
Она держалась изо всех сил в надежде, что Нина вот-вот выбежит следом, покажется на крыльце.
Она пообещала себе, что будет ждать столько, сколько потребуется, что не разожмет пальцы до этого момента.
Они разжались сами. Руку до плеча прострелило болью, из глаз брызнули слезы.
Внутри особняка громыхнуло так, что заложило уши.
Земля под ногами вздрогнула, в ночное небо взметнулись огненные всполохи, вокруг застучали разлетающиеся камни, закричали люди. В саду хором взвыли рогатые собаки.
