Повезло, что Роннд встретил их у самых ворот. Не задавая вопросов, коренастый темноволосый юноша подхватил Янте на руки и, пока нес, морщился от каждого ее стона.
— Я отведу твоего коня к Йедену Стаату, — предложила некромантка.
— Не нужно, я сам позже все сделаю. Дредхост подождет, тем более он все равно уже мертв, а вот вам, госпожа Мёрке, срочно нужно в лазарет, — он покосился на ее разодранные лодыжки.
Странно, но Мёрке даже не чувствовала боли, хотя от одного взгляда на гноящиеся раны к горлу подступала тошнота. Она решила не спорить с новым аспирантом и послушно поплелась за юными некромантами в замок.
— Как ты узнал, что мы на подходе? — поинтересовалась Натт.
— Это все Нэг. Мне удалось поддерживать с ним ментальную связь после его смерти, иногда я могу видеть глазами коня. Захотелось посмотреть, как ваши дела, а вы уже были на подъезде в Тэнгляйх. Я обратил внимание, что второго дредхоста не было рядом, и подумал, что произошло что-то неладное. Как оказалось, я был прав. — Роннд перехватил Янту поудобнее, от чего она слабо вскрикнула.
— Второго дредхоста больше нет? — участливо спросил некромант.
— Да, — полушепотом выдохнула Мёрке. Глаза защипало, но она сдержалась. Поплачет в более подходящей компании. Нечего студентам видеть ее слабости. Все проблемы должны оставаться за дверями учебной аудитории.
— Мне жаль. Некромантам особенно тяжело переживать утрату любимых. Столько опасных соблазнов. Надеюсь, вашего скакуна ждут бескрайние луга с сочной травой и теплым ветром. Животные не имеют в душе зла, для них всегда открыты двери в лучший мир.
Мёрке благодарно кивнула.
Янту сразу отнесли в операционную, и, судя по вздохам целителей, их ждала кропотливая работа. Раздался еще один вскрик, от которого Роннд и Натт синхронно схватились за сердце, а затем лаборантка замолчала.
— Вкололи обезболивающее, — с облегчением вздохнул некромант. — Я приведу вам врача.
— Не нужно, я сама справлюсь. Подай мне антисептик, промою раны и пойду.
— Глупости не говорите, вам без помощи не обойтись. Ждите, — он выбежал из общей палаты, а Натт гадала, как ей спрятать предательские завитки черной метки.
Роннд привел хорошенькую практикантку-целителя, которая с расширенными от любопытства глазами смотрела на необычное ранение:
— Ух ты, где же вы умудрились схлестнуться с мертвецами? — Она осторожно обрабатывала неровные края глубоких царапин, подготавливая их к заживлению. — Хотя вы же некромант, стычки с зомби — рутина для адепта смерти, — весело комментировала девушка.
Мёрке было не до смеха. Янта может остаться хромой на всю жизнь, судьба Мьюл покрыта мраком, а Бьелке мертв теперь уже навсегда.
— Ну вот, кажется, все, пару ночей еще помучаетесь, зато без швов. Хотите витаминку? — целительница поднесла блюдо с яркими леденцами. Из нее определенно получится хороший детский врач, даже Натт успокоила ее непринужденная болтовня и ласковый голос.
Через полчаса она уже брела в восточное крыло, волоча все еще саднящие ноги с белыми полосами от ногтей нежити.
Натт Мёрке вновь стояла у двери в квартирку стихийника. В этот раз чувство нерешительности уступило сильному желанию выговориться и, возможно, поплакать рядом с тем, кому так же не чужды потери. Фирс Хассел лишился родных и любимой с детства компаньонки Виллмы. За показным ехидством и злословием прятался все тот же одинокий мальчик, которые отчаянно искал дружбы двух напыщенных некромантов. В нелепых попытках привлечь к себе внимание он лишь вызывал гнев и снисхождение. Почему же только спустя годы начинаешь видеть истинные мотивы окружающих?
Мёрке подбирала слова. Ни одна фраза не могла в полной мере отразить боль от потери Бьелке. А может, и не нужны слова? От смуглого южанина веет зноем за километр, достаточно просто обнять его и дать волю застрявшим в горле слезам. А затем долго-долго разговаривать в свете мерцающих кристаллов и его хитрых желтоватых глаз.
Рука сама настойчиво забарабанила в дверь. А не слишком ли откровенным будет такое проявление эмоций? Все же она не до конца разобралась в своем болезненном отношении к Хасселу. Но вокруг развиваются драмы и посерьезнее. Чего только стоит влюбленность банши в инквизитора. Грудь сдавило от тревоги за маленькую демоницу. Но ведь Синд рядом, он непременно успеет спасти ее. Перед глазами снова всплыла страшная сцена: Мьюл с ужасным следом от укуса. Кровь, разорванные нити вен, неестественная бледность. Янте тоже немало досталось.
Фирс не открывал. Может, его нет? Еще один настойчивый стук.
Стихийник, наконец, недовольно открыл дверь, секунду смотрел на гостью, привыкая к яркому освещению в коридоре, а затем ошарашенно выдохнул только одно слово:
— Мёрке!
— Фирс, — она бросилась к нему в объятья и прижалась к голой груди. Можно больше не сдерживать слезы.
Стихийник был неестественно горяч, словно его постоянно лихорадит. Впрочем, как и всегда. Натт упорно списывала это на южную кровь Хассела.
