Несмотря на то что многие новоиспеченные некроманты-спиритуалисты воспринимают новость о своем даре весьма скверно, Натт в целом была рада. К счастью, эту непростую новость она встретила не одна, а в компании старшего брата, которого боги наградили талантом целителя. Он одним из первых увидел в сестре будущего некроманта, когда пятилетняя девочка подолгу разговаривала с невидимыми глазу непосвященного духами. Под ее прикосновениями оживали мертвые насекомые. Сухие мухи послушно отряхивались от вечного сна и жутким облаком кружили над маленьким ребенком.
— Некроманты долго не живут, — тихо обсуждали родители в гостиной пугающее призвание дочери. Квелд видел, как мать прижимает платок к мокрым красным глазам, а отец обнимает ее за плечи. Они слишком сильно любили дочь, чтобы отдать ее в лапы тьме.
В этот самый миг юноша пообещал себе две вещи: никогда не расстраивать родителей и спасти Мёрке от страшной судьбы. К сожалению, в обоих случаях он потерпел неудачу. Ему не хватило смелости рассказать и без того перепуганной семье, что за демон прицепился к девочке. Он не спускал с него глаз, следил и думал, как уничтожить паразита. Только темное порождение оказалось в разы сильнее и без труда вычеркнуло Квелда из списка потенциальных угроз. Правда, к пущему разочарованию демона, неугомонный брат вернулся в новом обличье.
Мёрке пожалела, что не забрала гравштайн перед походом в подземелье. Если демон решит вновь напасть, то, скорее всего, одержит легкую победу. Мьюл была права: она ведет себя слишком безответственно. Но атаки не последовало. Натт вытащила кота из холодильника и положила на стол. Ловушки, в которых были заточены бессат морт, отлично справлялись со своей задачей, и два оставшихся духа терпеливо ждали своей участи.
Пока тело кота-химеры оттаивало, Натт рыскала в лаборатории в поисках подходящего материала, чтобы защитить голый живот существа, в который она планировала поместить кристаллы и духов. Желудок со спрессованными костями и утрамбованным мехом был идеальным вместилищем, но более не годился к использованию.
Среди экспонатов Рё’Тена нашелся черепаший панцирь. Некромантка немало повозилась с ним, чтобы отпилить нижнюю часть, затем поместила кристаллы в тело кота, прикрыла хитиновой пластиной и зашила плешивый живот. В свободное время она обязательно наведается к охотникам и выменяет у них на что-нибудь выделанный мех. А пока и так сойдет.
Мёрке прибралась в лаборатории, взяла под мышку дредката, который с каждым разом все меньше походил на кота, и нехотя пошла к себе в башню. Тело зверька все еще было холодным. Прав был Йеден Стаат, нужен кто-то потеплее. Горячий, как… Натт снова подумала о Фирсе Хасселе, и сердце тупо заныло. Жила как-то раньше, считая его мерзавцем, почему нельзя ничего вернуть? Сам стихийник великолепно справляется со своей задачей и ведет себя как обычно, вот только теперь его выходки по-настоящему причиняют боль. Это уже не детские издевки и запирание на ночь в мертвецкой.
Мёрке устало зашла в свою комнату и даже не вздрогнула, когда увидела незваного гостя. Хассел стоял посреди комнаты и тер виски.
— Ты окно не закрыла, — оправдывался стихийник, — прыгал на свой страх и риск. Если оно открыто, это значит, что…
— Ничего не значит, — отрезала Мёрке. — В следующий раз пользуйся дверью. А лучше вообще забудь сюда дорогу.
— Я стучал, но ты не ответила. Пришлось подниматься в бывший зал астрономии и спускаться к тебе оттуда. Слушай, ты же не просто так сегодня приходила? — осторожно начал Фирс.
— Уже не важно. Уходи, — Натт кивнула в сторону лестницы.
— Нет, пока не скажешь, что все это значило и что ты хотела от меня? — Стихийник сделал осторожный шаг вперед.
— Ничего. Сказала же: уходи! — она старалась придать голосу твердости, а сама отступала назад, подальше от пытливого взгляда желтых глаз.
— Мёрке, хватит обижаться. Ты меня отвергла, что я должен был делать? — Фирс сразу пожалел о сказанном, едва увидел злобный взгляд некромантки.
— Мне ты ничего не должен. Но как ты заметил, окно было открыто. Я просила подождать, но ты хотел быстрых ответов. Теперь уже не важно. Ты даже по имени меня не называешь.
— Да потому что имя у тебя дурацкое. Натт, — Хассел скривился, — словно к небу что-то прилипло и ты пытаешься языком это соскоблить. Натт, Натт. Мне нравится звать тебя Мёрке. Давай попробуем заново. Я люблю тебя.
— А как же твоя подружка? — ехидно спросила некромантка, не обращая внимания на очередное признание аспиранта.
— Она для меня пустой звук. Сегодня у нас ничего не было…
— Ох, прости, что помешала. — Мёрке чувствовала, как злость захлестывает ее с головой. Ей хотелось побольнее кольнуть беззащитного мага.
— Зачем ты так со мной?
— А ты?
Долгое молчание. Фирс нервно ерошил волосы и подбирал слова.
— Сегодня у вас ничего не было. А раньше? Когда все это началось? — на самом деле Натт не хотела слышать ответ.
— В тот же день, когда ты меня отвергла, — неохотно прошептал Фирс.
— А я тебя ждала тем вечером, — так же тихо призналась Мёрке.
— Откуда мне было знать?
— Уходи, не хочу больше всего этого. Я правда устала от тебя.
