неосязаемым и прошел сквозь Натт. Вооруженный осколком своей же могильной плиты, он принялся кромсать неупокоенных духов.
Мёрке кинулась к Фирсу. Она старалась не смотреть, как он мучительно захлебывается. Слишком тяжелый, чтобы отнести в лазарет. Ей с трудом хватило сил лишь слегка приподнять его. Кровь мага быстро пропитала одежду и раны Натт, смешиваясь с ее кровью. Хассел стремительно бледнел, но с каждым мгновением его тело становилось все жарче. Или ей это только казалось?
— Фирс…
Он цеплялся рукой за ворот ее мантии, и его губы дрожали, пытаясь прошептать слово «
— Тише-тише. Я не злюсь. — Она гладила горячий лоб Фирса. Время стало тягучим и медленным.
Сейчас все казалось слишком очевидным: его детские нападки и отчаянная ревность к Форсворду, глупые попытки привлечь внимание, неловкие ухаживания, больше похожие на злую шутку, и тот самый танец на осеннем карнавале. Украденный поцелуй ночью в башне, его признания и ласки… Это больше не повторится.
Кровь Хассела останавливалась и переставала пенится. Дыхание замедлялось, а сердце, утыканное осколками костей, отбивало прощальные удары.
Глава 14
Мёрке окружили десятки демонов, наперебой предлагающие сделки, одна изощреннее другой. Но страшнее всего казались ее собственные мысли. В них она уже разводила раствор для бальзамирования, зашивала раны, делала надрез бедренной артерии, выливала остатки крови, используя отвод. Ей не позволят. Остановят. Они не глупые. Нужно бежать вместе с телом. Разум мучительно пульсировал от сумасшедших идей и несмолкающего шепота: «
— Натт! — Синд вбежал в комнату вместе с прихрамывающим Йеденом Стаатом.
Он быстро оглядел творящийся вокруг хаос из обломков мебели, разбитых кристаллов и распластанной на полу растерзанной пустынной кошки. Но хуже всего была Мёрке с изувеченным Хасселом на руках. Она не сводила обезумевшего взгляда с умирающего стихийника и вела с кем-то неуловимый диалог.
— Натт, — осторожно повторил инквизитор, — подойди ко мне, пожалуйста. И оставь его, хорошо? — Форсворд протянул ей руку, стараясь не смотреть на месиво на груди Фирса. Сейчас важно было забрать Мёрке подальше, придумать, как не дать ей переметнуться к демонам в поисках мнимого спасения. Осторожный шаг навстречу. Словно по тонкому льду.
Мёрке вздрогнула и по-звериному уставилась на Синда.
— Ты здесь! Как хорошо. Спаси его. — Она слегка подтолкнула другу бездыханное тело.
— Натт… его уже не… — Форсворд пытался подобрать слова.
— Фирс еще жив. Но ты поторопись. Они дадут немного времени, — Натт вцепилась в плечи стихийника и снова обратилась к незримым советчикам.
— Что ты творишь? — Инквизитор попытался оттащить Натт в сторону, но его самого отбросило назад, а на ладонях появились волдыри от ожогов. — Что происходит, Стаат?
Старик помог ему встать и покачал головой:
— Уже поздно. Если хочешь, чтобы все было не зря, делай, что велит Натт Мёрке. Теперь это необратимо, — он кивнул на некромантку, которая заметно ослабла и с трудом бормотала последние условия контракта.
— Пора, Синд. Спаси его. Ты должен успеть. — Она потеряла сознание и упала на холодные каменные плиты. После жара, исходившего от Фирса, они были похожи на лед.
— Какого черта здесь происходит? — Инквизитор схватился за голову, но смотритель толкнул его к Фирсу и приказал:
— Делай, что она сказала! Неси Хассела в лазарет, или все напрасно. Я позабочусь о Натт. Живее!
Форсворд осторожно поднял Фирса, который, к его ужасу, был слишком легким. Взрослый человек таким быть не может.
Синд мчался через двор, думая над странным поведением Натт и загадочными словами Йедена Стаата.
Синд нервничал. Выбив плечом дверь лазарета, он громко позвал на помощь. Слетевшиеся на его крик целители в панике смотрели на тело. Они
