– А ты сама как думаешь? – он сказал это с легким сарказмом, с каким мог бы говорить любой мальчишка его возраста. – О том, как сильно ты похожа на Кейт. Или не похожа. Это с какой стороны посмотреть.
– Откуда… откуда ты знаешь мою сестру?
Эмма готовилась к угрозам. К тому, что он станет ее запугивать. Она даже воображала, как он ее пытает. Она готовилась ко всему – но не к встрече с обычным, почти приветливым мальчиком. Теперь она была в полной растерянности.
Рэйф откинул капюшон и понимающе улыбнулся. Это разозлило Эмму.
– Длинная история. Расскажу в другой раз.
– Ты лжешь.
– Думай так, если хочешь.
– Я не дура.
– Я этого и не говорил.
– Ты хочешь меня обмануть, чтобы я помогла найти Книгу.
Он серьезно выслушал Эмму и то ли кивнул, то ли покачал головой.
– Возможно. Я действительно хочу, чтобы ты мне помогла. Но я тебя не обманываю. Кейт и я… – Рэйф замолчал и, казалось, перенесся мыслями куда-то далеко. Наконец он снова посмотрел на Эмму. – Как я и говорил, это долгая история. И ей, и мне еще придется с этим разобраться. Но я позвал тебя по другой причине. Смотри.
Он провел рукой над чашей – и Эмма вдруг поняла, что она волшебная, как та, которую использовал Майкл в Антарктиде: в ней можно было видеть, что происходит далеко отсюда. Девочка заметила, как в лужице воды на дне проступает изображение. Эмма придвинулась ближе и вывернула шею, чтобы картинка не была перевернутой. Вдруг она резко втянула воздух, хватаясь за края чаши, и по воде побежала рябь.
– Мисс Крамли! Это же мисс Крамли!
Это и в самом деле была мисс Крамли, директор «Приюта для безнадежных и закоренелых сирот имени Эдгара Алана По», которая больше, чем кто- либо, старалась превратить жизнь Эммы, ее брата и сестры в кошмар. Эгоистичная, жадная, вспыльчивая и мелочная, она действительно ненавидела детей – в особенности семейство Уибберли. От одного только взгляда на эту женщину Эмма почувствовала, как в ней разгораются гнев и негодование, и вцепилась в чашу так сильно, что побелели костяшки пальцев.
– Ты правда этого хочешь?
Эмма резко взглянула на него.
– Чего?
– Чтобы она подавилась. Прости, я не хотел читать твои мысли, но некоторые такие громкие, будто ты кричишь. Так что, сделаем это?
– О чем ты?
Теперь мальчик выглядел раздраженным.
– Ты же сама сказала, что не дура, так не убеждай меня в обратном. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Хочешь, мы заставим ее заплатить за то, что она сделала тебе, твоим брату и сестре – и всем остальным детям, которым не посчастливилось ее повстречать? Она этого заслуживает.
Эмма поняла, что он не шутит, и снова посмотрела на мисс Крамли, которая так энергично уплетала шоколадный торт, что вполне могла подавиться и без посторонней помощи. Эмма и вправду мечтала о мести, когда мисс Крамли заставляла их зимой принимать ледяной душ, хотя в ее собственном кабинете было жарко, как в бане; когда они изо дня в день ели липкие бобы и безвкусное мясо, а в ее личной столовой дети, наказанные за кражу хлебной корочки, подавали изысканные обеды. Если кто-то и заслуживал наказания, так мисс Крамли.
Эмма чувствовала, что Рэйф с нетерпением смотрит на нее. Ее руки дрожали, когда она усилием воли убрала их с чаши.
– Нет.
Мальчик ничего не ответил. Эмма заставила себя посмотреть ему в глаза.
– Я сказала «нет».
Он вздохнул.
– Рурк говорил мне, что ты боец. Но есть битва, в которой тебе никогда не одержать победу.
Эмма напряглась, ожидая слов, что она, Габриэль, Кейт, Майкл и доктор Пим никогда его не победят. Но он снова ее удивил.
– Битва с твоей природой. Поверь, я пытался, и это ни к чему не привело. Тебя сжигает гнев. Выпусти его. Если ты отрицаешь его существование, то отрицаешь существование самой себя, – он посмотрел в чашу. – Правда в том, что есть те, кто заслуживает наказания.
Он дернул рукой, и мисс Крамли уронила вилку и схватилась за горло.
– Что ты делаешь? Я же сказала «нет»!
Мисс Крамли попыталась встать, заваливаясь то в одну, то в другую сторону. Ее лицо на глазах становилось багровым.
– Прекрати! Ты сказал…
