– Капитан, – вышла вперед Асура. – Я просила вас помочь. Считайте это предложением! Вы отказали.
Ирган думал, что уже ничто не может его потрясти, но ошибся.
– Я спрошу снова: мы поможем? – Асура встала между капитаном и Маиром. Даже фермер, удивленный, чуть отступил.
Теперь побледнел Фаррел. Поведение охотницы можно было назвать лишь открытым бунтом – и это уже не лезло ни в какие ворота.
– Хочешь мой ответ? – прошипел он. – Прямо сейчас и окончательный?
– Да.
Иргану хотелось сделать что-нибудь, чтобы заставить Асуру замолчать.
– Тогда мой ответ «нет»! И это мое последнее слово!
Таг поглаживал сенсорный спусковой крючок штурмовки, краем глаза определяя самую удобную для себя цель. Заварушка могла начаться в любую секунду, стороны были на взводе. Кто начнет первым? Сколько крови прольется? Ирган определенно не станет сожалеть, если уложит пару-тройку лесовиков – они вооружены и настроены на убийство; но будет совсем скверно, если достанется остальным, детям и женщинам позади них. В любой перестрелке в ограниченном пространстве шальные пули всегда берут свое, каким бы аккуратным стрелком ты ни был.
– Все слышали? – обратился Фаррел к группе. – Мы уходим. – Он чуть склонил голову на правую сторону и приставил палец к вставленному в ухо микрофону. – Кстати, вовремя. «Вдовушка» сядет через десять минут.
В гробовой тишине он развернулся, но тут заговорила Асура.
– В таком случае, капитан, я останусь.
Джнахин замер, потом обернулся к ней.
– Остаешься?
– Простите, капитан, у меня нет другого выхода.
– Что?
– Я хочу помочь им чем смогу.
Маир уставился на охотницу, и Таг впервые понял, что выражение «у него отпала челюсть» вовсе не фигуральное. Фермер буквально разинул рот. Со своего места штурмовик мог видеть его глотку.
Реакция Джнахина была несколько иной. Его лицо налилось кровью, взгляд стал темно-свинцовым. Пару-тройку секунд он взирал на Асуру.
– Ты нарушаешь свой контракт, девочка.
– Знаю.
– Это называется дезертирством.
– Знаю, капитан. Поэтому у вас два выхода: пристрелить меня или дать мне уйти. С вами я не полечу.
– А как же Эмадина?
– Мне все равно. Я всегда выживала в одиночку, так что страдать не буду. Но если заказчик хочет послать по моему следу убийц, что ж, я готова.
– Да зачем тебе это? – не выдержала Эки Доджон. – Что за фокусы? А как же мы?
Примерно такой же вопрос хотел задать Таг.
– Извини. Наверное, все-таки мне не работать в «Секирах». Я всегда буду чужой.
– Вот глупости, – заворчал Нойной Варад. – Прекрати! Ты одна из нас. Кто тебе вбил в голову это дерьмо?
Асура повела плечом.
– Я не хибранийка, может, потому и не чувствую этой связи. Как только сокращаю дистанцию, начинается отталкивание.
– Все поправимо, – сказал Испал Шейо. – Перестань молоть чушь, идем с нами – пора возвращаться. Слушай, если мы что-то не так сделали…
– Дело во мне, а не в вас, – возразила Асура. – Уходите. Мы все сделали свой выбор.
– Пафосная дрянь, – брякнул Зетам Ратьес.
Капитан неотрывно смотрел на охотницу, и Таг даже представить не мог, что он чувствует. Примерно такое же выражение он видел на лице Джнахина, когда группа вернулась с Этоха, где погиб Дирк Фогуа. Фаррел тогда потерял своего человека – и то же самое, похоже, происходило и сейчас.
– Ты не справишься одна, – сказал он.
– Если смогу ополовинить их орду, уже хорошо. Да? – Асура отделалась короткой холодной улыбкой.
– Значит, это твое окончательное решение? – Теперь Старик, как бывало группа называла Фаррела, стал похож на настоящего старика.
– Да.
– Тогда…
– Простите, капитан. – Таг до конца не понимал, что делает. Он просто шагнул вперед, словно чья-то рука толкнула его в спину. – Но, я думаю, Асура права. И… если остается она, остаюсь и я. Все. Я решил.
Он вдруг ясно ощутил эту границу – «до» и «после». Секунду назад, довольствуясь ролью обычного статиста, Таг был просто бойцом группы Джнахина,
