Э-эх… Прости, милая, что втравил тебя в эту историю. Втравил и не сумел уберечь… Я сполна отомстил за твою смерть, но кому от того легче? Надеюсь, где бы ты сейчас ни была, тебе хорошо. И ты видишь птиц…
– Пэн! – Когтистая лапа аккуратно потрясла меня за плечо. – Если ты, Пэн, будешь долго думать, я схожу окунусь? Недалеко, там хорошая вода.
Дракула показал в сторону канала Грибоедова. До канала и вправду отсюда не более сотни метров, и вода там проточная.
– Я не буду долго думать, Дракула. Взглянем на еще одно место и пойдем отсюда, по дороге окунешься…
Если отыщу «попрыгунчики» и если уговорю Дракулу сходить со мной к Бехтеревке – а одному идти ой как не хочется, – надо будет подумать о носимом запасе воды и о каком-то распылителе для увлажнения его кожи и жабр… Иначе наш маршрут будет слишком привязан к рекам, каналам и прочим водоемам.
Пошагали к «еще одному месту» – к укрытию моего отца, в котором он дожидался, чем завершится мой разговор с посланницей Плаща, с бывшим агентом ФБР Марианной Купер (просившей называть ее просто Марией, без упоминания ФБР и без фамилии).
Укрывался тогда Максим Панов в подобии окопчика. Разумеется, «окопчик» отрыли задолго до нас.
Имеются в исторической части Питера старинные здания, постепенно ушедшие в болотистую почву так, что их некогда первые этажи стали теперь не то нулевыми, не то вообще минус первыми: верхняя часть окон оказалась как раз на уровне проезжей части… При этом лавки, распивочные и закусочные, находившиеся на первых этажах, до сих пор используются по прямому назначению, но окна их ныне выходят не на улицу, а в некое углубление в ней, в нишу как раз с окоп размером.
Вот в такой-то нише и засел мой отец с «попрыгунчиками»: хорошее укрытие с хорошим обзором, улица из него простреливается гораздо лучше, чем из окна. Плюс к тому возможность в любой момент отступить в глубину здания через разбитую витрину магазинчика…
Я надеялся, что отец так и поступил, когда обмен сорвался и по Садовой начал гулять свинцовый смерч, – укрылся внутри и где-то там припрятал «попрыгунчики». Хорошо припрятал… Надежно… Так, что уцелевшие орлы Бабуина отыскать артефакты не смогли, а ведь наверняка искали тщательно. Но Максим свет Кириллович тертый калач, уж сумел, наверное, выдумать что-то неординарное.
Имелась у меня и другая надежда: сам я «Джека» и «Джона» обнаружу, сумею как-то почувствовать их… В конце концов, перед битвой на Садовой я больше суток протаскал «попрыгунчики» в карманах, вплотную к телу, и вошел с ними в некое подобие прежнего резонанса, «Джек» и «Джон» вновь признали меня за своего.
У позиции отца нас поджидал сюрприз.
Кто-то здесь совсем недавно покопался… Порылся. Словно бы попытался невдалеке от папиного «окопа» соорудить еще одну стрелковую ячейку прямо посреди тротуара. Но забросил работу, едва углубившись сантиметров на сорок. Или же не забросил, а лишь ненадолго прервал – в начатой яме лежали инструменты: ломик и большая штыковая лопата.
Мы с Дракулой стояли на краю раскопа, и я со своей дурацкой МПЛ в руке чувствовал себя живой мишенью… Прямо-таки физически ощущал, как по мне – через прицел – скользит внимательный изучающий взгляд.
– Нет, Петя, – прозвучал знакомый голос. – Здесь такой лопаточкой ничего не откопаешь… Тут и с ломом не больно-то получается, отбойный молоток нужен.
Отец!!!
Я оказался прав: отец выдумал-таки кое-что неординарное и спрятал «попрыгунчики» так, что Бабуин с Эйнштейном их отыскать не сумели. Одна беда: даже зная точное место, взять «Джона» и «Джека» не так-то просто…
Сообразив после усиленных аппаратурой воплей Бабуина: обмен если и не сорван окончательно, то откладывается надолго, – отец понял и то, что «попрыгунчики» у него очень скоро заберут, его «окопчик» оказался чуть ли не в самом центре позиции бабуиновцев, засевших на окрестных крышах.
Понял – и немедленно принял меры. Самые простые: под прикрытием напущенного Леной густого тумана по очереди активизировал «Джека» и «Джона» так, чтобы они совершили джамп вертикально вниз.
И теперь «попрыгунчики» лежат, целые и невредимые, примерно на четырехметровой глубине под Садовой.
Вот только пробиться к ним при помощи шанцевого инструмента у отца не получилось…
– Здесь полтора века, наверное, дорожное покрытие не заменяли, – говорит он уныло. – Не заменяли, понимаешь? Укладывали новое прямо поверх старого, утонувшего в болотистой почве… И так раз за разом. Дурное дело все-таки твой тезка затеял, Петя, триста с гаком лет назад: не строят умные люди столицы на болотах. Все там, над «попрыгунчиками», за века слежалось, окаменело… Ломом через этот слоеный пирог продолбиться можно, наверное. Но столько долбить придется, что не одни, так другие наверняка полюбопытствуют: а кто это тут стучит? Зачем? Что ищет? А оно нам нужно?
Оно нам (в чем бы «оно» ни состояло) не нужно… В Зоне редко случается встретиться с чьим-то бескорыстным любопытством. Такой уж народ сюда
