Пленники один за другим стали подниматься. То, что они увидели на горизонте, повергло их в тихий ужас. К острову Последний Взор шли десятки, а может, и вся сотня кораблей с черными парусами.
Командор Ворхарт кивнул, и надсмотрщик дунул в боцманский свисток. Раздались злобные окрики и едва передохнувших пленников снова погнали на пристань. Ворхарт продолжал сидеть в седле, наблюдая за сборкой и установкой метательных орудий. Корабли на горизонте его не беспокоили. Ведь это были не враги, а соратники.
Позади, со стены цитадели раздался крик.
– Командор! Скорее, вы должны это немедленно увидеть!
Ворхарт обернулся.
– В чем дело?! – хриплым басом крикнул он в ответ, придерживая рукой черную широкополую шляпу.
– Я не могу при всех, командор!
Это был человек с Мамонтова острова. Хранитель чаши, который должен был заменить в цитадели местного клира, а заодно установить самописец.
Конь рысью бросился к воротам. Хранитель уже ждал у входа в донжон.
– Это продолжается четверть часа!
– Что именно, якорь тебе в глотку?!
– Сейчас увидите!
Они бегом достигли лестницы в башню вестников и поднялись к тайной комнате. Хранитель загремел связкой ключей и отпер дверь. На столе стояла серебряная чаша самописца. Над ней находилось хитроумное устройство в виде крутящегося колеса с восемью восковыми табличками. Устройство позволяло не бдеть постоянно у чаши: если приходило послание, игла писала на одной табличке, а когда место заканчивалось, срабатывала пружина и колесо поворачивалось на одну восьмую оборота, подставляя чистую табличку.
Игла медного шара неистово дергалась. Ворхарт никогда не видел ничего подобного. Движения были столь стремительны, что даже разглядеть иглу было невозможно. Она с противным скрипом чертила по восковой табличке, и тут же срабатывала пружина.
– Что пишет самописец?
– В том-то и дело, что не пишет! Он рисует!
– И что он рисует?
Ворхарт подошел к столу и попытался разглядеть таблички. Но колесо вращалось слишком быстро, и он видел только что-то круглое.
– Холера! Ты можешь это остановить?!
– Он рисует одно и тоже, но вдруг возникнет что-то новое?..
Вдруг игла замерла. Драконья ртуть перестала колыхаться, словно мгновенно затвердев. Остановилось и колесо. Хранитель осторожно снял все таблички и разложил на столе. Рисунок на каждой был прочерчен по нескольку раз и ничем не отличался от прочих. В середине большой круг. От круга расходились заостренные лучи. А в самом круге… Поначалу командор увидел лишь беспорядочные полоски и завитки, походившие на клубок спутавшейся бечевки. Но через мгновение Ворхарт разглядел в нем жутковатое лицо с раскрытой пастью…
– Тринадцатый, – выдохнул он. – Это что за байда?!
– Понятия не имею, командор! – развел руками хранитель.
Он взял одну из табличек и стал разглядывать рисунок.
– Как будто солнце. И у него… один… два… три… тринадцать лучей! И один луч чуть длиннее!
Ворхарт уставился на хранителя.
– И что это может значить?
– Если бы я знал!
– Чаша испорчена или работает?
– В наставлении сказано, что, если игла ведет себя странно, надо перебрать магнетитовые бруски.
– Займись сейчас же. Если выйдет, отправь письмо колдунам. Сообщи, что тут было, и жди ответа! Может, объяснение найдется у них.
– Да, командор!
Издалека горное поселение язычников выглядело заброшенным, как и то, что попалось днем раньше. Здесь уже выпал снег. Но если люди покинули жилища из-за снегопада, то почему на снегу не было никаких следов? Олвин долго рассматривал дома из необработанного камня, глины и дерна, стоящие на склоне одной из гор Цитадели Богов.
Долгий путь по Змиевым лесам был позади. Они достигли северного рубежа, за которым запретные земли. Но до горы Флориана, вершина которой
