Веста усмехнулась.
— Родная, — повторила она задумчиво, словно пробуя на вкус это слово. — Совсем недавно ты говорил мне другие вещи. Если мне не изменяет память, ты собирался резать меня на куски.
К лицу Павла прилила кровь, ему стало душно.
— Послушай…
— А потом ты хотел меня утопить. Ведь так?
Он не смог выдержать пронзительный взгляд ее огромных глаз и опустил голову.
— Я не собираюсь тебя избивать и вытаскивать показания клещами, — после небольшой паузы промолвила Веста. — Это не мои методы. Знаешь, за всю свою жизнь я вообще никогда не поднимала руку на человека. И на ребенка в том числе. Кстати, ты слышал, что индейцы никогда не применяют к своим детям физических наказаний?
— Слышал, — послушно кивнул Павел.
Веста смотрела на мужа со снисходительной улыбкой.
— И тогда, на палубе, мне пришлось ударить тебя. Иначе я была бы уже мертва. Но, Павел, я не хочу умирать. У любого существа, даже такого некрасивого и уродливого, как я, есть право на жизнь. Я права?
Он снова кивнул с удрученным видом.
«Багор, — внезапно подумал он, и внутри затрепетал робкий огонек надежды.
Конечно. Багор сообщил, что уже направляется сюда, вот только как скоро он приедет? И вообще, сколько прошло времени, пока он провалялся в отрубе?!
— Передо мной непростой выбор, Павел, — монотонным голосом продолжала Веста. — И прежде чем я приму какое-то решение, мне бы очень хотелось услышать от тебя ответы на некоторые вопросы.
На лбу Павла выступила испарина. Он совершенно не узнавал свою жену и ровным счетом ничего не понимал. Где-то в глубине души он готовился (и даже желал) увидеть другую Весту — яростную, бьющуюся в истерике, рыдающую, осыпающую его проклятьями… Любую из вышеперечисленных… но только не такую. Наблюдая за ней исподлобья, он был потрясен ее выдержкой и олимпийским спокойствием.
— Ты не обязан отвечать на мои вопросы, — произнесла Веста. — Но поверь, для нас обоих лучше, если ты не будешь ничего от меня скрывать.
— Спрашивай уже, — просипел он.
— Ты еще до женитьбы планировал это дело? Ну разделаться со мной? Только не лги.
Павел молча глядел на супругу. Она сидела, расслабленно сложив руки на своих толстых коленях, с безмятежным видом поглядывая на него, и если бы не ее забинтованная голова и веревки, которыми он был связан, можно было подумать, что они расположились в гостиной московской квартиры Весты, тихо и мирно обсуждая какую-то бытовую мелочь вроде замены потускневшей лампочки на кухне…
— Нет, — разлепил губы Павел. — Ничего… я ничего не планировал.
Веста с грустью покачала головой.
— Павел, я ведь слышала твой разговор с Багром. Не имеет смысла отпираться.
«А может, лучше признаться? — вновь ожил внутренний голос. — Она простит тебя. По крайней мере, снимет с тебя веревки…»
— Он угрожал мне, — выдавил он, глядя в сторону.
— «Он» — это кто? — поинтересовалась Веста, не сводя с мужа внимательного взгляда. — Багор?
— Да. Он узнал, что ты получила большое наследство. Так получилось, что я должен ему, — солгал Павел. — Я не смог с ним расплатиться. Он угрожал мне… Я… ничего этого не хотел, поверь.
Веста засмеялась.
— Даже ребенок едва ли поверил бы в твою историю. Ложь слетает с твоего языка так же легко, как капли воды с плавника дельфина… Правда, романтичное сравнение?
Павел угрюмо молчал.
— Скажи, если бы я тогда так неожиданно не пришла в себя, что бы ты сделал? — задала она вопрос. — Дождался Багра и выбросил меня за борт?
Павел вымученно улыбнулся:
— Я и пальцем бы тебя не тронул.
— Ага. Как я поняла из твоего разговора, эта роль была отведена твоему приятелю. И, судя по всему, в свое время ты сделал для него нечто похожее, верно? Чего молчишь? Ты убил его жену?
— Мне… — Павел кашлянул. — Мне нечего тебе ответить.
— Да у тебя все на лице написано. Ладно. Ты был женат?
