— Значит, сука, — резюмировал Андрей.
Валлон повернулся и резко сказал:
— Я тебе уже говорил — не смей! А в следующий раз говорить не буду, раз слов не понимаешь!
— Отбой. — Иоганн появился из башни, как джинн из бутылки, только что разрушивший город. — Анекдот знаете?
— Где нам, — откликнулся Дик смиренно.
Иоганн покосился на него, но не отреагировал.
— Так вот. Мальчик спрашивает папу: «Пап, а я в каком месяце родился?» — «В декабре, сынок…» — «А как я родился?» — «Ну, понимаешь, пошли мы с мамой в огород, и там, в капусте…» Сынок посмотрел на отца и говорит с сожалением: «Пап, ну какая капуста в декабре?»
Засмеялся один Дик. И когда все, включая Иоганна, с изумлением на него уставились, новозеландец сказал весело:
— Час назад мне исполнилось восемнадцать лет.
5
Закинув левую руку за голову, Джек с интересом рассматривал медальон-молоточек, вертя его в пальцах правой. Такие вещи — Молоты Тунора — носили асатру,[86] в том числе и в местах, где он родился… но он сам асатру никогда не был.
Джек повернул голову. Дик, сидя за столом, слушал присланную ему кассету через наушники, его лицо было задумчивым, но, увидев, что Джек на него смотрит, новозеландец снял наушники и улыбнулся:
— Носи, раз подарили.
Джек не успел ничего ответить — в блиндаж ввалился злой и потный Эрих. Он буквально кипел, и все, находившиеся внутри, дружно повернулись к нему с весьма заинтересованным видом. Заинтересованность была чисто личной: три часа назад немец с несколькими энтузиастами в нарушение всех правил уехал добывать барана, так как парням и девчонкам надоели консервы — бойцы требовали свежатинки. Дожинцев из первого отделения, родившийся на юго-западном берегу Балхаша, в бывшем Ташкенте, поклялся, что, если ему привезут рис, морковку, помидорки и барашка, он отгрохает плов. Его спрашивали, откуда в его родных местах все это богатство, но Дожинцев только смутно намекал на «культурно-исторические традиции».
И вот теперь взвод напряженно ждал. Осложнялось все тем, что: а) попробуй найди того барана со всем требуемым; б) забирать у немногочисленных местных жителей скотину строжайше запрещалось.
— Ясно, — спокойно сказал Андрей при виде немца и, потянув к себе гитару, забренчал, мурлыча:
— Заткнись, — сквозь зубы попросил-процедил рухнувший на стул Эрих, но Андрей продолжал напевать:
— Пролетели с пловом, — выразил Жозеф общую догадку.
— Ну! — воинственно подтвердил Эрих. — А кто виноват, ты спроси!
— …И что подросткам очень вреден дарвинизм… Да все, — хмыкнул Андрей, откладывая гитару. — Все буквально поголовно, кроме герра Зильбера. Я угадал?
— Шути, шути, — зловеще посоветовал Эрих.
— Ну и что теперь случилось? — вздохнула Елена. — Мы жаждем подробностей…
— Да! — Эрих явно хотел плюнуть, но передумал. — Женька, придурок! Приехали. Взяли рис. Взяли овощи кой-какие. Долбанули передком барана.
