– Может, останешься, Крэйг? – спросил Книжник. – Там опасно. Вы ничего не знаете о жизни на поверхности. Куда бы вы ни шли – дойдут не все.
Крэйг покачал головой:
– Решение принято. Мы не можем оставаться в Термитнике – он проклят. Мы не можем оставаться рядом с Кремлем – мы враги. И я не могу бросить свой народ, какая бы судьба ни было ему уготована.
– Все верно, – сказал Зигфрид. – Я понимаю тебя, как никто другой. Но даже я нашел в себе силы прийти к врагу, когда это потребовалось для спасения народа вестов – моего народа.
– Ты не термит и не можешь понять нас, – твердо сказал Крэйг. – Мы не исполнили Приказ, и Главный Враг по-прежнему силен.
– Последняя Война давно прошла, – возразил Книжник.
– Но она продолжается в наших сердцах, – устало сказал Крэйг. – Когда-нибудь она закончится… Я верю в это. Может, тогда мы и увидимся снова.
Книжник кивнул. Нельзя сказать, что они расставались друзьями. Слишком тугой клубок вражды и товарищества сплелся между ними. И лучшее, что можно было сделать – отправиться каждому по своей дороге.
Крэйг молча развернулся и пошел вслед за своими. Они и впрямь напоминали термитов – хмурые, молчаливые, похожие друг на друга и пугающе организо-ванные.
Но были и другие. Жутковатые на вид, некоторые даже внушавшие оторопь – но также удивительным образом излучавшие самое настоящее счастье.
Они были похожи на уродливые ростки, с трудом пробившиеся на свет сквозь трещины в асфальте. Среди них ярким пятном выделялась рыжеволосая девочка, успевшая странным образом сменить целый ряд непохожих одна на другую личин. Но сейчас она была настоящей, безо всякой маски. Ведь она оказалась в том самом месте, где не нужны маски. В месте, о котором мечтала всю жизнь.
Она привела своих к Свету.
– Свет! – смеялась девочка, кружась вокруг себя с раскинутыми руками. – Настоящий свет! Бесконечный. Добрый. Для всех…
Глядя на нее, Книжник и сам поймал себя на том, что новыми глазами смотрит вокруг себя на привычные и самые обыкновенные вещи. Ведь это правда – несмотря на все пережитое, на что, то еще придется пережить и ему, и его товарищам, и Кремлю, у него всегда, каждую минуту есть повод радоваться.
Яркому солнцу. Голубому небу. Зеленому ростку.
Значит, есть еще, ради чего жить. Есть, за что сражаться.
И, даст Бог – будет.
