– Это называется ирония? – поинтересовалась Королева. – Никогда не понимала этого чувства.
– Чувство юмора свойственно лишь человеку, – с вызовом бросил Книжник. – Выходит, мы выше тебя, хоть ты и собрала в кулак такие ресурсы…
– А как тебе такая моя шутка? – Черная Королева чуть склонила набок голову, продолжая сверлить пленника неподвижным взглядом. – Ты сам себя заманил в Термитник, сам себя убедил прийти ко мне. И теперь рассказываешь о своем превосходстве. Разве не это вызывает смех?
– Постой… – Книжник обмер, покрываясь испариной, хотя казалось, ничто уже не способно вызвать его изумление. – Выходит, ты с самого начала…
– Да! – Королева отпрянула и теперь разглядывала его с расстояния и чуть свысока, любуясь произведенным эффектом. – Таков мой план. И в Термитник ты попал только потому, что так было нужно. Помнишь черного монаха?
– Да…
– Думаешь, ты видел его на самом деле?
Книжник подавленно молчал. Королева же продолжала устами рыжеволосой мерзавки:
– А потом, когда ты едва не сбежал отсюда – ты встретил монаха снова. Помнишь?
– Это был я сам…
– Именно. Я не понимаю иронии, но прекрасно пользуюсь ей как инструментом воздействия. Ты сам убедил себя отправиться вниз. И принес мне всю нужную информацию. И теперь Кремль обречен. На этот раз не иллюзорно – по-настоящему…
Потрясенный Книжник какое-то время переваривал информацию. Стон Зигфрида привел его в чувство.
– Постой, – произнес парень. – А мой друг? Его ты тоже привела сюда. Зачем?
– Он просто оказался рядом с тобой, – равнодушно отозвалась Черная Королева. – Никто не застрахован от случайности.
– Случайность? – Книжник пронзительно поглядел в глаза монстра. – Выходит, не все тебе подконтрольно, как ты утверждаешь?
Королева не ответила, но Книжник ощутил исходящее от нее раздражение. Странным образом это придало ему сил.
– Я понял, – оскалился Книжник. – Ты так и не смогла проникнуть в его разум. И даже не пытайся – Зигфрид тебе не по зубам…
Мощный удар под дых, прямо сквозь переплетение нитей кокона, стал подтверждением его правоты. Можно было гордиться: ему удалось разозлить проклятую Королеву. Только не закончилось бы это немедленной расправой. То, что смерть – лишь вопрос времени, сомнений уже не вызывало.
– Твой друг мне больше не нужен, – сказала рыжеволосая. – Ты тоже выполнил свою функцию. Теперь вы годитесь лишь в употребление по прямому назначению.
Книжник судорожно сглотнул:
– Это как?
– Станете едой.
Несмотря на нахлынувший страх, Книжник нашел в себе силы спросить:
– Так значит, Кремль еще жив?
Снова приблизив к нему страшную черную голову, Королева произнесла голосом рыжеволосой:
– Это ненадолго.
После чего произошло нечто настолько омерзительное, что Книжник едва не потерял сознание. Приблизившись в упор, Королева еще сильнее выпучила глаза, распахнула могильно воняющую пасть – и извергла на парня поток все той же желтоватой слизи. Слизь обволакивала, затекала в кокон, и семинарист с ужасом ощутил всей кожей отвратительное жжение. И избавиться от него не представлялось возможным: весь кокон наполнился этой воняющей кислотой жидкостью.
Похоже, его облили желудочным соком.
– Я не прощаюсь, – прошипела Черная Королева. – Скоро ты станешь частью меня. В виде растворенных аминокислот, минералов и прочих полезных веществ. Желаю тебе приятно провести свои последние часы.
Аналогичную процедуру тварь произвела с Зигфридом, который до сих пор так и не очнулся. Затем – с кем-то вне поля зрения. Наверное, это был Крэйг. Грузно развернувшись, чудовище направилось куда-то во мрак. Оставшись без внимания Черной Королевы, рыжеволосая девчонка вдруг закатила глаза и рухнула без сознания.
Завыв от зуда и нарастающей боли по всей поверхности кожи, семинарист принялся отчаянно извиваться… Бесполезно. Тварь свое дело знала. Он был обречен на мучительную смерть переваренного заживо. Как муха, попавшая в паучью сеть. Так оно, собственно, и было. Когда терпеть стало невмоготу, он закричал.
Глава 11
Штаб
Наверное, прошли минуты. Боль и страх искажают ощущение времени. Наверное, уже начался предсмертный бред: ему померещилась в полумраке стройная женская фигура в складчатом одеянии – она напоминала древнегреческую богиню, какими их изображали в книгах. Зажмурившись воспаленными веками, он снова разлепил глаза – никого перед ним не было.
