Вместо неё подъехал Ремаш, жеребец которого приветственно заржал, поравнявшись с конем Гаспара.
— Проблема?
Гаспар посмотрел на разведчика и увидел, как по лицу мужчины струится узкая полоска крови.
— Пусть тебя кто-нибудь подлатает, — приказал он, и разведчик, поклонившись, скрылся из виду. Гаспар повернулся к Ремашу. — Говорит, что на его отряд напали деревья.
Ремаш поджал губы.
— Интересно.
— Я думал, ты фыркнешь что-нибудь про солдатские байки, — приподнял бровь Гаспар.
Ремаш улыбнулся.
— Конечно, такое возможно, милорд, но не забывайте, что мы недалеко от Лида. Доносились вести, что крестьяне просили моих шевалье помочь им разобраться с тварями в лесу. Не редкость в тех местах, где прошло сражение, где мертвые никак не могут найти покоя.
— Мертвые, — вставила подъехавшая Лиенн де Монтсиммар, — здесь ни при чем.
Она была верхом на черной кобыле, которая ступала так тихо, что Гаспар даже не заметил её приближения по мокрой траве.
— А истории о трупах, восстающих из мертвых и нападающих на живых? — задал вопрос Ремаш.
— Духи, — чуть отклонившись в седле, Лиенн указала на расположившийся впереди лес. — Когда-то на всей территории Долов гремели битвы. Представьте, сколько гнева, сколько смертей. Представьте то чувство, когда разрубаешь противников, милорд. Когда чувствуешь, как их жизнь проливается на траву, потому что ты оказался сильнее.
Гаспар кивнул.
— Да, Лиенн, и что дальше?
Она улыбнулась.
— Духов тянет на эти эмоции, как мотыльков на свет фонаря. Они собираются вокруг них, стараются рассмотреть поближе, пока Завеса между этим миром и Тенью не истончается. Там, где возникает разрыв, духи пробираются в наш мир, ведомые желанием ощутить вкус того, что для нас обыденно, — её взгляд затуманился. — Духи послабее овладевают тем, что не способно сопротивляться, трупами, например... И когда эти духи заново переживают битвы, уже виденные этими телами, подражая тому, что по их мнению и есть жизнь, мы, смертные, видим лишь нападающего восставшего мертвеца.
— А деревья? — спросил Гаспар, кивая подбородком на лес впереди них. — Разведчики доложили, что деревья ожили и напали.
— Сильваны, — кивнула Лиенн. — По сути, напоминают трупов, но вместо человеческих тел духи овладевают деревьями, — она слезла со своей кобылы, нахмурившись, посмотрела на лес и приготовила свой посох. — Я могу помочь, но вам понадобится огонь.
Недовольно морщась при виде мокрых леса и травы, Гаспар тоже спешился.
— С огнем будет туговато.
— Тогда, полагаю, вы предпочитаете заплатить кровью, — пожала плечами Лиенн и двинулась вперед. — Пара десятков убитых, не больше. Иначе отставшие потеряются... Или их найдут.
Гаспар твёрдо посмотрел на Ремаша, который всё ещё был в седле.
— Пусть лучники приготовят огненные стрелы. Скажите шевалье, что пойдём пешком. Возьмите два десятка и тех, и других, добровольцев.
— Милорд, — Ремаш поклонился и пришпорил коня.
Несколько часов спустя Гаспар, Ремаш и два десятка воинов встретили первого сильвана возле раздавленного тела одного из людей Гаспара и, должно быть, лошади из отряда Селины. Как только дерево начало с треском расшатываться и оживать, превращаясь в грубое подобие человека, Лиенн начертила на земле светящуюся руну, и та вспыхнула ярким белым светом, отчего сильван попятился назад, вырывая корни из земли и рыча от ярости. Лучники Гаспара осыпали его горящими стрелами, которые словно жалили чудовище, а Лиенн непрерывно бросалась белыми сгустками магии, рвущими кору дерева, пока наконец обуглившийся сильван не рухнул на землю поверженным.
Лиенн, улыбаясь, повернулась к Гаспару.
— Будут ещё.
— Тогда я рад, что ты с нами, моя дорогая, — Гаспар вернул улыбку и приказал разведчикам двигаться дальше.
Когда Лиенн и разведчик отъехали на расстояние, Ремаш поравнялся с Гаспаром.
— Милорд.
Гаспар повернулся.
— В чем дело, Ремаш?
— Эта ваша отступница, — Ремаш поморщился. — Она обладает большой силой, и я бы никогда не отозвался дурно об отпрыске из рода Монтсиммар...
— Пугает, не правда ли? — улыбнулся Гаспар. — Мы принадлежим этому миру, Ремаш. Дай нам проблему, которую можно решить по-светски или на
