Глазастого мальчишку тут же поддержали жители заставы, невзирая на дождь, выбежавшие на улицу, чтобы поглазеть на принцессу. Серый тоже заприметил скачущий по размытой из-за недавнего дождя дороге отряд. Он встал, оперся скрюченными пальцами о бревна забора, сунул правую руку в карман и приготовился.
Свою цель наемник нашел в толпе сразу. Хрупкая фигурка, укутанная в мужские плащи, длинная мокрая русая коса и совершенно нелепая посадка на лошади. Принцесса сильно выделялась на фоне коренастых фигур воинов, сплошь увешанных оружием. А еще среди мужчин Серый узнал Джамбо.
Плохо дело, безродный обладал отвратительным свойством чуять опасность и умело путал планы противников. Вот и сейчас он перестроил отряд так, чтобы принцесса оказалась в плотном кольце сопровождавших солдат.
По уму, наемнику лучше бы кинуть шпильку сейчас и скрыться до того, как профессиональные воины начнут искать исполнителя среди толпы, но заказчик, который общался напрямую с главой клана, заплатил за заказ втрое больше положенного. Единственной его просьбой стала мгновенная безболезненная смерть принцессы Мариэллы. А раз так, придется действовать наверняка и дождаться, пока отряд приблизится.
Серый поудобнее взял тонкую отравленную булавку и приготовился к точному броску. Теперь стоит только дождаться, пока девушка приблизится, и заказ выполнен.
Наемник неотрывно следил за жертвой, и девушка, словно почувствовав его взгляд, неожиданно повернула в его сторону голову, чуть улыбнувшись уголками губ. Сердце наемника пропустило удар, а рука, сжимающая шпильку, внезапно заледенела.
– Соколенок… – потрясенно выдохнул он.
– Я – Филиппо Брунеллески! Художник, ученый, мыслитель! – еще раз возмущенно повторил мужчина, тыча себя в грудь большим пальцем правой руки.
– Филя! – еще более возмущенно прикрикнула я, тряся перед носом «мыслителя» его работами. – Это каракули!
– Великая богиня! – застонал он, хватаясь за голову.
Дело происходило в просторной гостиной заставы с емким названием «На грани». Именно туда привел меня Сайки погреться и отдохнуть после непродолжительной ознакомительной экскурсии.
В гостиной, к моему крайнему удивлению, оказался невысокий лысоватый мужчина неопределенного возраста в длинном сером сюртуке и синих вельветовых брюках. Он коварным образом занял единственное кресло у камина, вольготно развалившись среди подушек. Увидев нас, с ленцой в голосе возвестил, что дико устал, поэтому просит почитателей его таланта отложить визит до завтра. Естественно, я не выдержала и начала допытываться, а, собственно, в чем его талантливость заключается.
Оказалось, мужчина – местный дико знаменитый и всеми почитаемый художник. Глянув на кривые лица на портретах, косые здания и некачественные натюрморты, я не вытерпела и начала преподавать для «великого и талантливого» урок рисования.
– Не отвлекайся, – строгим голосом прикрикнула я на несчастного художника, который, закатив глаза, пытался выползти из кресла и позвать кого-нибудь на помощь. – Лучше сюда смотри!
Схватив карандаш, я начала поправлять линии прямо на его картине.
– Ты что творишь! – вскричал Филька. – Это же оригинал!!!
– Тем лучше для тебя, бестолочь, хоть и талантливая! – шикнула я на побелевшего от такой наглости художника. – Смотри, изображение должно иметь объем! Свою проекцию!
– Это невозможно воплотить на холсте! – упрямо талдычил Филиппо, краем глаза посматривая на мои наброски.
– Невозможно на потолке спать и одеялом накрываться! – парировала я, продолжая впихивать знания нерадивому художнику. – А рисовать в проекции – это реальность!
Бедные и несчастные люди, ставшие учителями… Через какой ад непонимания и упрямства они проходят каждый день, впихивая знания в светлые головы! Им не то что орден давать за такие труды надо. Им монолитный памятник перед домом отливать нужно и каждый день цветы к ногам возлагать.
Потратив десять минут на объяснение прописных истин, изрядно вспотев и немного охрипнув, тыча в рисунок с линейной перспективой, я поинтересовалась:
– Видишь?
– Хм, – удивленно повертел в руках картинку художник и воскликнул: – Как настоящая!
Я довольно улыбалась, наблюдая, как все больше и больше вытягивается лицо потрясенного человека, и на какой-то момент мне показалось, что не так все плохо, как вдруг…
– Это какая-то магия, – уверенно заявил художник.
– Филя, ты дебил! – совершенно непедагогично заорала я. – Это называется «техника»! Техника ри-со-ва-ни-я! А не твои каля-маля.
В конце концов, плюнув на нерадивого ученика, я с гордо поднятой головой и каменным лицом пофигиста покинула отсталое общество Филиппо.
– Ну как, пообщалась с высшим светом? – поинтересовался поджидающий в коридоре Сай.
