Нормалы, переговариваясь, утопали под конвоем к месту временного (проживания, заключения – нужное подчеркнуть), а Кузьмичев присел на травку, чувствуя себя выжатым и прополосканным.
Он поднял голову к облакам, подсвеченным зелеными закатными лучами. Кончался длинный день, близилась ночь, короткая, как передышка перед боем. Суматошный Хорс, без меры и счета исторгавший неистовое голубое сияние, добегал свой путь по небу, выбеливая свод. Вскоре он канет за горизонт, зайдет в лиловое трепетание вечера. Всплывут обе луны, и можно будет наконец-то принять горизонтальное положение и поспать хотя бы четыре часа…
Пусть даже три, лишь бы в тиши и покое. «Как же мне надоел этот вечный бой…» – вздохнул Кузьмичев и поднялся. Времени на труд и оборону еще хватало.
Глава 8
Интермедия
Алла Миньковская чувствовала большой нервный подъем – так, кажется, пишут в романах на производственную тему?
Подойдя к овальной двери в промкомплекс, массивной и толстой, как стена, девушка легко отворила ее. Сразу за высоким порогом-комингсом начиналась винтовая лестница с мягкими, пружинившими ступенями. Она раскручивалась, выводя в низенький, круглый зал, откуда, как и в главном здании, расходились шесть радиальных коридоров.
Алла двинулась по тому, который был кремового цвета, и вышла в обширное помещение, занятое громоздкими формами универсальных машин. Девушка судорожно вздохнула. Здесь для нее начиналась территория чародейства и магии, сказки, чуда, сбывшейся мечты.
Вот универсальный форматор. Изготовит любую вещь, как волшебная палочка. Нащелкиваешь на клавишной панели комбинацию цифр, вводишь все данные, тычешь пальцем в клавишу «Пуск». Раздается слабое гудение. Сдвигаешь боковую стенку, там ниша с полочкой, а на полочке лежит то, что ты хотела – тестер, например, или комбинезон, или еще что.
А вот эта тумба – мультипликатор. Что хочешь сдублирует. Поднимаешь выпуклую крышку, кладешь в неглубокий прямоугольный ящик… ну, скажем, монетку в 15 копеек. Завалялась в заднем кармане. Кладешь, закрываешь крышку. Короткое гудение. Крышку вверх – в ящике уже две монеты. Закрываешь. Гудение. Открываешь. Четыре монетки.
А еще есть универсальный синтезатор, отдельно – белковый синтезатор, матричный репликатор…
Понятно теперь, почему у них там, на Земле, «каждому по потребностям»… На всех хватит, еще и останется.
Алле хотелось возиться с чудесной машинерией, не глядя на часы, но и тревога не отпускала. Они заняли город-колонию, и теперь Космоград в осаде. И чем это кончится? Опять чьими-то смертями?
Девушка вынула из кармашка коммуникатор, посмотрела неуверенно – Гоша ни с кем не разговаривал в этот момент, но, может, он занят?
Поколебавшись, она все-таки сказала:
– Вызываю Кузьмичева…
Через секунду усталый голос ответил:
– Привет, котенок. Как жизнь?
– Боюсь, – призналась Алла.
– Кого?
– Их. Всех…
– Не бойся, котенок, – помягчел голос. – Прорвемся.
– Когда ты придешь?
– Через часик, может. Мы тут на страже завоеваний стоим.
– Приходи…
– Сам об этом мечтаю!
– Ну, пока.
– Пока, маленький.
Малость успокоенная, Алла повозилась с чудо-техникой, увлеклась и не заметила, как пролетел и час, и другой. Спохватившись, она поспешила наверх и аккуратно прикрыла за собой овальную дверь.
Было темно, но не той ночной темнотой, кромешной и непроглядной, а лишь предвещавшей мрак. Над городом зеленели сумерки. На Земле они густо-синие, на Водане – черно-зеленые.
