Кобылица шире раскрыла над головой Илинэ лебяжьи крыла. В прожилках перьев просвечивал серебристый воздух. Грива и летучий хвост клубились голубоватой дымкой. Все ближе и ближе раздавался дребезжащий вой.
Свирепым облаком кружились перед Котлом духи гор, троп и ручьев, запирая дыхание его длинному хоботу, закрывая ход дыму. Носище разбух и задрался, перемычки вспучились, вот-вот лопнут, но железная громада неумолимо приближалась к Скале Удаганки.
Прерывистые толчки звуков сорвали со скалы разновеликие камни, с темени ее, надбровий и век. Подстегнутые крутизной, обломки поскакали, будто ожили, волновым накатом, и нагромоздились вокруг.
Внезапно плотно задернутые тучи от горизонта до горизонта рассекла с изнанки кровавая рана. В запекшуюся по краям скважину хлынул ослепительный свет. Будто солнце сорвалось с пуповины, рухнуло и расшиблось о разрубленный пеший ярус. Воздух над горами вспыхнул багряно-сизым огнем. В вершинах, вскипая пеной облаков, заполыхала летучая река. Остатки туч изодрались в мелкие клочья. Время, словно подчиняясь движению неведомой стремнины, сбилось в клубок. События с быстротою мысли помчались по всей долине от горы жрецов до Большой Реки и обратно – от Большой Реки до горы жрецов. Небесная твердь сильно качнулась, и ярусы расщепились до самого основания. Солнце унеслось из Вселенной. На ослепшую Орто упала беспроглядная ночь.
Полозья Котла, иступленные в борьбе с горным грунтом, клацнули о заслон из булыжин, расшвыряли их и выковырнули валун. Злой северный ветер сыпанул горсть каменного песка в лицо.
– Илинэ-э! – позвал страшный голос. – Отдай С-сата… С-сата-а… С-сата-а-а…
Свистящие слова студеными стрелами вжикнули мимо девушки в глубину пещеры. Волшебный камень загорячел и трепыхнулся на груди… Или сердце прорвало плоть и трепещет, обнаженное? Илинэ прижалась к стене под крылом кобылицы и скрестила руки поверх Сата. Испуганной птичкой бился гранник под ладонями.
Щеки? коснулось чуждое Срединной дыхание с запахом ядовитого тлена. Почудилось, что копыта Иллэ нависли в угрожающем кому-то прыжке, и в пещеру прорвался смерч. Подхватив Илинэ, смерч ударил ее о валун.
Лопнул, не выдержал расшатанный свод Верхнего мира. Подсолнечный ярус раздался, расцвел громадным пурпурным бутоном. Алые кромки прорванных небесных слоев начали загибаться девятью шелковистыми лепестками. Раскрылась усыпанная искрами ворсяная сердцевина. На каждой черной ее пушинке мерцала дрожащая звезда, а посередине восседали блистательная Чолбона и семизвездный Юргэл. Жених медленно повернулся к невесте. Она медленно потянулась к жениху. Медленно-медленно стали приближаться друг к другу холодные звездные губы.
Котел отъехал от Скалы Удаганки. С душераздирающим хрустом развернулся к Элен, тряхнул спутанной железной сетью, как челкой. Трубчатый хобот выгнулся к долине, раздул ноздри жерлами. Оглушительно щелкнув, распахнулись вырезные зевы.
На землю из темного проема соскочил молодой ботур. Он был могуч, буйно рыж и грязен. В руке с содранной на пальцах кожей, жаждая багрового сока, упруго звенел меч-Человек.
Спрыгнув вслед за Болотом, Соннук сжал рукоять меча Атына и удивленно огляделся. Орто заливал призрачный свет. Земля утратила привычные формы и теплые весенние краски. Все кругом сделалось резким, угловатым и окрасилось в безжизненные цвета. Бесовский Котел дыбился лиловым тройным холмом, отбрасывая мглистую тень. Парни ожидали, что из затаенных сумерек за зубцами первой домовины кто-то покажется, но едва из нее выбросился язык лестницы, невольно вскинули мечи.
– «Идущие на смерть приветствуют тебя», – усмехнулся Странник, спускаясь. Глаза его полыхали адским ледяным пламенем. Черные волосы вороньими крыльями взмыли над головой. Ее украшал рогатый венец из крупно витого, белого, как иней, железа. Грудь прикрывала круглая литая пластина с чьим-то выпуклым изображением, столь жутким, что от одного взгляда на него с головы до пят обдавало морозом. На поясе в виде змеи, укусившей свой хвост, в отделанных серебром ножнах выступала рукоять меча.
С детства Болот ждал этого мгновения. «Придет время, и, стоя с раскрытыми небу ладонями, ты принесешь молитву Илбису. Попросишь бога войны сбросить знамение – три капли крови. Они обязательно прольются, обагрят твои ладони. Ты выпьешь священные капли и станешь очень сильным. Кровь в твоем теле будет кипеть гневом…» Молиться Илбису времени теперь недоставало, но кровь двух наследных воинских родов – отца Кугаса и деда Бэргэна – схлестнулась и окатила жилы радостным током.
Как только Дэллик сошел со ступеней, на лестницу ступил другой демон, оснащенный точно так же. Затем третий, четвертый, пятый, шестой… Отряд скучился, покачивая снежным лесом крученых рогов, не поднимая лиц, завешенных смоляными прядями. Последний тринадцатый смешался с остальными, и враги обернулись.
У всех было одно лицо! Человеческое лицо с оскалом зверя, с печатью порока, отмеченное тенью чудовищных дум и деяний. Тринадцать острозубых пастей испустили красноватый дым и холодный смех. Его со стоном раскатило в ущельях запуганное эхо. Вытянутыми слитками беззвездной ночи взметнулась вверх чертова дюжина иссиня-черных клинков.
– Черной крови черные псы, – удивился Болот.
Меч-Человек задрожал от нетерпения, чуя общую с хозяином цель. Но как определить, кто из многих Дэлликов настоящий?
Страннику повезло. Парням было невдомек, что в пещере скалы пряталась хитрая девчонка. Иначе вылазка за Сата в удачно
