– Мне разрешили передать ему еды, но не подать ее самой. Чудовища!.. – прошипела женщина. – Как они смели бросить его в подвал, словно злодея? Он хозяин этого дома.
– Уже нет, Мэри-Энн. Все изменилось. И мы должны подстроиться.
– Должны ли? – Она хмуро проследила взглядом за двумя пикинерами, покрытыми запекшейся грязью, которые несли куда-то кипы постельного белья. – Теперь нами будут править воры? – воскликнула Мэри-Энн им вслед.
– Они просто выполняют приказы.
– Да, именно так и говорили солдаты Пилата, – мрачно забормотала Мэри-Энн, оставляя меня одну. Интересно, что ждет такую, как она. Сможет ли она приспособиться к новому миру, который вокруг нее куют огнем и мечом? Кто теперь даст ей работу и кров?
Я с жадностью съела суп под бурчание собственного желудка. Домоправительница, конечно, права. Если я хочу кому-нибудь помочь, то должна сохранить силы. Лучше всего и дальше лечить раненых в надежде, что полковник скоро проникнется ко мне доверием и позволит выходить. Может, под предлогом встречи с братом, дабы он забрал зерно Уильяма на мельницу. Тогда я вернусь к дому Гидеона и проверю, там ли Теган. Гидеон мог увезти ее в другое место, раз уж в город вошла армия. Или они ускользнули еще до прихода солдат?.. Вряд ли, учитывая болезненное состояние Теган.
Той ночью я урвала несколько часов сна, а затем вновь взялась за работу. Пациентов было так много, что нас на всех не хватало. Я попросила еще помощников, однако капитан ответил, что подходящих или вообще свободных солдат уже нет. В конце концов, мне пришлось послать за Кинсом, чтобы он удержал раненого, из чьего плеча я извлекала засевшую там шрапнель. Я работала, опираясь на свой опыт целительницы, медсестры и врача. Профессор Гиммел, конечно, с неодобрением посмотрел бы на мои швы, зато, полагаю, одобрил бы мою импровизированную операционную и процедуры, к которым мне приходилось прибегать за неимением лучшего выбора. Всякий раз, улучив момент, я тайком использовала магию. Конечно, я не могла применять сложные заклинания, меня бы мигом раскрыли. Но я успокаивала частое сердцебиение, рваное дыхание, терзаемый лихорадкой разум, немного снимала боль и облегчала страдания.
Еще один день подошел к концу. Все сильнее переживая о Теган, я обратилась к полковнику Гилкрайсту с вопросом о мельнице. Увы, он уже отправил зерно повозкой, и мне не было нужды отлучаться. Я все равно спросила разрешения уйти, ведь брат наверняка обо мне беспокоится, однако полковник заверил, что его солдат расскажет мельнику, как его сестра в полной безопасности помогает парламентариям, а без меня им не обойтись. Видимо, я слишком хорошо работала и вжилась в роль.
К середине второй ночи силы начали меня покидать. Не важно, насколько прилежно я трудилась, пациентов было слишком много, причем чаще всего тяжелых. Я не успевала и дух перевести, не то что ненадолго сбежать. Наконец я улучила пять минут и вышла наружу, на свежий ночной воздух. Обогнув дом, я пошла в сад, где пролегала дальняя граница солдатского лагеря, и присела на низкую каменную скамью у стены, неподалеку от железной калитки огорода. Оттуда я прекрасно видела дом с зажженными во многих комнатах светильниками и свечами, но сама оставалась в тени. Даже в столь поздний час в Бэтком-холле кипела жизнь. Из офицерских казарм доносился пьяный смех, а от далеких костров – тихие звуки скрипки и пение. Должно быть, кто-то поймал кролика – я чуяла запах жареного мяса, смешанный с дымом ореховых дров. Я так вымоталась и так увлеклась наблюдением за сценами армейского досуга, что совершенно не заметила, как ко мне приблизился человек, пока он не шепнул мне на ухо:
– Элизабет!
– Ох!
Я вскочила на ноги, вглядываясь в темноту, и увидела у ограды Эразмуса.
– Вы меня перепугали! Как вы сюда пробрались? Здесь же повсюду солдаты.
Тут я вспомнила, как быстро и тихо он умел двигаться.
– На мельнице тоже. Но уже поздно, они отдыхают. – Даже в полумраке я различала его улыбку. – Кроме того, им совершенно неинтересно, где пропадает неуклюжий мельник, если в нужное время он покорно мелет зерно.
– Я никак не могла уйти, – кивнула я на дом. – Мы устроили небольшой госпиталь, и полковник хочет, чтобы его людей поставили на ноги.
– Я слышал, вы здесь жизни спасаете, Элизабет.
– Только как мне спасти Теган?
– Именно поэтому я и пришел. Я был у дома…
– Вы ее видели?
– Нет. Зато я видел, как люди полковника Гилкрайста увели Гидеона.
– Его арестовали?
– Пока нет. Новое имя и сомнительная личина явно не понравились нашему осмотрительному вояке. Гидеона отправили в ратушу на допрос, но его могут отпустить, так что времени у нас мало. Действовать надо сейчас.
Я оглянулась на Бэтком-холл. Никто не заметил, как я выскользнула наружу. Наверняка я сумею и уйти с Эразмусом, поэтому кивнула и позволила ему провести меня до оставленной неподалеку повозки. Забравшись в нее, мы невыносимо медленно двинулись в сторону Бэткома, и всю дорогу меня терзала единственная мысль – что, если Гидеона освободят, и мы опоздаем? Нам не помогут ни Уильям, ни Кинс, а весь отвар я израсходовала на раненых солдат.
