Вдобавок ко всему тишина и темнота, похоже, помогли ей спать более крепким сном, и в кои-то веки Тильда проспала рассвет на несколько часов и обошлась без утренней пробежки. С тех пор как она познала бессонницу, часто сопутствующую горю, она ни разу не просыпалась, чувствуя себя такой отдохнувшей. Правда, она понимает, что свободный от электричества дом быстро утратил бы все свое очарование, если бы исчезла возможность приготовить утром чашку чая. Чайник на дровяной печке начинает тихо свистеть. Тильда находит тусклый свет, царящий на кухне, на удивление успокаивающим и внезапно вспоминает, что забыла надеть контактные линзы. Что ж, чем меньше света, тем меньше они нужны. Но линзы уже давно стали частью ежедневной маскировки, защищающей от предрассудков и страха. Ее бесцветные волосы и светлая кожа не вызывают у людей интереса, однако глаза, в которых голубого пигмента так ничтожно мало, что они кажутся розовыми, нервируют их. Люди пялятся, потом отводят взгляд, потом начинают разглядывать ее глаза снова. Тильда привыкла к различным реакциям на альбинизм. Возможно, живя в одиночестве на склоне холма, она будет сталкиваться с ними реже. Она прислоняется к печке и смотрит на косматый силуэт Чертополошки, по-прежнему лежащей, свернувшись в клубок, на слишком маленькой подушке и следящей глазами за каждым движением новой хозяйки.
– Ты, похоже, еще не готова к пробежке. Что, тебе все еще больно?
У Тильды мелькает мысль, что, может быть, надо показать животное ветеринару, но она быстро выбрасывает это из головы. Ближайшая лечебница находится в Бреконе, и до нее десять миль. Туда не добраться без машины. Она садится на корточки рядом с Чертополошкой и ласково ерошит шерсть.
– Автобусы тут не ходят, да, девочка? Ничего, поправишься и так. Как насчет баночки сардин? Хочешь?
Тильда шарит в шкафу, ощупью находит консервную банку нужной формы, открывает ее и выкладывает содержимое в посудину, ставшую миской Чертополошки. Собака неловко встает и, виляя хвостом, подходит к еде.
– Вот, ешь. Это уж точно лучше корма для собак, – говорит она, делая вывод, что животное, должно быть, идет на поправку, раз у него такой хороший аппетит.
Чертополошка вдруг перестает есть, поднимает морду от миски и пристально вглядывается в полумрак коридора. Все ее тело напрягается, шерсть на загривке встает дыбом. Тильда чувствует, что сердце начинает биться часто-часто. Чертополошка не двигается и не лает, но принимается тихо и угрожающе рычать. Такой примитивный первобытный звук в одно мгновение превращает собаку из домашнего питомца в потенциального убийцу. Тильда прислушивается и, щурясь, всматривается в сумрак, но не слышит и не видит абсолютно ничего.
– В чем дело, девочка? Что-то не так? – шепотом спрашивает она.
Громкий стук в парадную дверь раздается так неожиданно, что Тильда негромко вскрикивает. Потом, чувствуя себя дурой, торопливо идет по коридору.
– Минуточку, – просит она, возясь с древним ключом и не менее древними задвижками, заедающими от того, что ими давно не пользовались. Ухитрившись отпереть дверь, она обнаруживает, что на пороге стоит жилистый мужчина в велосипедном шлеме. Когда он видит Тильду, на его лице отражается удивление. Она привыкла наблюдать за реакцией незнакомых людей на ее внешность. Привыкла смотреть на тех, кто видит ее впервые. Это повторяется снова и снова. Она привыкла видеть на лицах любопытство. Незаданные вопросы. Иногда даже легкий страх. Тильда вспоминает, что не надела контактные линзы – она немало впечатлена тем, что посетителю удается так хорошо скрыть чувства. Он даже умудряется улыбнуться.
– Прошу прощения, – извиняется он, расстегивая подбородочный ремень. – Мне следовало подойти к черному ходу. Я Боб. – Мужчина протягивает визитку. – Вы звонили насчет предохранителей.
– А! Так вы электрик. Ну конечно. Просто я не ожидала, что вы приедете на велосипеде.
– Люблю ездить к клиентам на велосипеде, когда это возможно, то есть если не нужно везти приставные лестницы. – Боб качает головой и показывает на поднимающуюся по склону дорогу. – Но у вас здесь такой крутой подъем. Думаю, в следующий раз я все-таки приеду на фургоне.
Тильда впускает его в дом и показывает щиток. Чертополошка крадучись выходит из кухни, чтобы изучить посетителя, решает, что он неопасен, и возвращается на подушку у печки. Тильда вручает Бобу чашку чая, когда он завершает проверку электропроводки.
– Ну что? Все безнадежно? Она наверняка очень древняя, но мы заказали акт осмотра и экспертизы, когда покупали дом, и, насколько я помню, в нем не говорилось, что проводку надо заменить.
Боб качает головой.
– Она во вполне приличном состоянии, правда. Должно быть, вам недавно ее заменили. Кто-то проделал неплохую работу.
И чтобы доказать свою правоту, электрик включает главный переключатель питания, и в коттедже снова загорается свет.
– Тогда почему же электричество все время отключается?
Тильда осознает, что начала чаще моргать, пока глаза привыкают к более яркому свету.
– Должно быть, вы включили в сеть еще какой-то прибор. Что-то, что привезли с собой. – Пожимает плечами Боб.
– Мне ничего не приходит в голову. Только печь для обжига, но я ее еще не включала.
– Будьте осторожны. Вы уверены, что она подключена к сети, которая выдержит нагрузку? Такие печи требуют большого расхода энергии.
