– Да, и тамошним искусственным островом. Мне бы очень хотелось узнать побольше о тех людях, которые жили там незадолго до того, как он был атакован войском Мерсии.
– О, Этельфледа нанесла по нему жестокий удар. Вы знали, что после этого на острове никто не селился?
– Насколько я понимаю, все постройки на нем были уничтожены, сожжены до основания, верно?
– Их можно было бы отстроить заново. Ведь сам-то остров не пострадал. Да вы наверняка видели его. Думаю, все дело в воспоминаниях о произошедшей там резне. Столько убитых. Так что потом ни у кого уже не возникло желания снова его заселить. Сейчас я на пять минут закрою щеколду на входной двери, чтобы проводить вас вниз. – Он запирает дверь, достает внушительную связку ключей и планшет с зажимом для бумаги с несколькими листками и ручкой. – Пожалуйста, следуйте за мной.
Смотритель быстро идет впереди сквозь основную экспозицию. Тильде приходится почти бежать, чтобы поспеть за ним. Проходя мимо экспонатов, они все больше погружаются в историю: вот позади остался викторианский школьный класс, потом собрание сельскохозяйственных орудий, затем предметы, повествующие о жизни пастухов, пасших овец в горах, и гуртовщиков, перегонявших скот. Время как будто сжимается, и, наконец, они спускаются в подвал.
– Обычно, – объясняет мистер Рейнолдс, – артефакты и предметы экспозиции, относящейся к истории озера времен раннего Средневековья, выставляются в голубом зале на втором этаже, но сейчас там идет косметический ремонт. На это время мы перенесли все экспонаты в хранилище и пользуемся случаем, чтобы быстро привести некоторые из них в порядок.
Он останавливается перед манекеном, одетым в средневековое платье из грубой шерсти и плащ с капюшоном.
– Бедной старой Мэйр не повредила бы обработка средством от моли. Не думаю, что настоящим обитателям острова моль досаждала так, как она досаждает нам!
– В самом деле?
Он качает головой.
– В те времена было холоднее, чем сейчас, а тогдашние жилища продувались сквозняками и страдали от сырости. Ну, вот мы и пришли.
Смотритель включает свет, и взору Тильды открываются большие щиты, на которых художники изобразили, как, по их мнению, выглядели жилища, стоявшие на искусственном острове в десятом веке. Здесь же стоят еще три манекена, одетые примерно так же, как Мэйр, застывшие в обескураживающе реалистичных позах, как будто они терпеливо ждут, когда их приведут в порядок и снова выставят на основной экспозиции музея. В дальнем конце зала хранятся помещенные в коробки и снабженные этикетками части коллекции и стоят несколько витрин с фрагментами керамики, украшений и оружия.
– Думаю, это может представлять для вас особый интерес, – говорит Рейнолдс, убирая кипу листков бумаги со стекла одной из витрин. – Здесь выставлены некоторые особенно красивые образцы кельтских плетеных узоров. И потрясающий фрагмент шитой золотом материи, найденный на острове.
Тильда старается слушать его, делая вид, что ей интересно, но она не может оторвать взгляд от главного экспоната, который стоит справа у стены подвального зала.
– А, я вижу, вам понравилась наша лодка, – в голосе мистера Рейнолдса звучит нескрываемая гордость. – Она так замечательно сохранилась. Дерево, из которого она сделана, затвердело до блеска от стольких веков пребывания в воде.
– Это невероятно. Неужели ей и впрямь более тысячи лет?
– Согласно углеродному анализу, да, а в таких вещах наука редко совершает ошибки. Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что наша Мэйр могла ловить в озере рыбу как раз на подобной лодке. – Он смотрит на часы, потом протягивает планшет с бумагой Тильде. – Будьте добры, распишитесь вот здесь. Мы стараемся свести бумажный документооборот к минимуму, но нам все же нужно, чтобы те, кто работает в музее и архиве, заполняли кое-какие бланки и ставили подписи, без этого никуда. Вот здесь и здесь. Просто напишите свое имя и подпишитесь под адресом, который вы продиктовали мне по телефону. Если наша лодка вдруг пропадет, мы знаем, куда и к кому обращаться, вы со мной согласны?
Он весело смеется над своей шуткой и торопливо уходит обратно наверх, чтобы поскорее отпереть дверь музея на тот случай, если появится еще какой-нибудь посетитель.
– Подниметесь, когда закончите работу, – кричит он, обернувшись к Тильде, и закрывает за собой противопожарную дверь в подвал.
После его ухода Тильда снимает пальто и вешает на спинку ближайшего стула, потом подходит к узкой долбленой лодке. От долгого пребывания в воде дерево приобрело насыщенный коричневый цвет, и Тильде кажется, что оно скорее светится, чем блестит. Рисунок волокон древесины хорошо виден, он мягок и текуч. Похоже, это та самая лодка, которую она видела на озере. Та, в которой она впервые увидела Сирен. Ее длина составляет что-то около десяти футов, а ширины хватает как раз для того, чтобы в ней мог сидеть человек. Находящаяся рядом с лодкой табличка с пояснениями гласит: в лодке могли поместиться три человека, и она очень низко сидела в воде. Тильда уже слышит хорошо знакомый ей далекий звон. Гривна лежит в кармане, но она не решается ее достать из страха повредить экспонаты. Она осторожно касается кончиками пальцев гладкого края лодки. Он теплый на ощупь и кажется твердым, как камень. Корпус вибрирует, словно камертон при ударе, и гудение дерева отдается эхом тех древних времен, когда на лодке плавали по озеру. Тильде кажется, будто она слышит плеск разрезаемой воды. У нее начинает кружиться голова, и она быстро отходит от древней долбленки.
