Как ни соблазнительно провести отведенное время, входя в контакт с лодкой, в распоряжении Тильды есть только несколько часов, и стоящие на полках книги и папки говорят ей, что придется попотеть. Она начинает изучать названия на корешках, ища что-нибудь, содержащее данные о разграблении острова и о тех пленниках, которых захватили воины королевы Этельфледы.
Кто же выжил? Была ли среди них Сирен? Был ли у нее ребенок? И если был, то смогло ли дитя, девочка или мальчик, спастись? Или ребенок тоже погиб?
Тильда предполагает, что принц, для которого и были воздвигнуты искусственный остров и стоявший на нем дворец, по-видимому, погиб в бою. Во всяком случае, каких-либо упоминаний о том, что он пережил разгром острова, нет. Известно лишь, что его жена, принцесса, оказалась среди пленников.
Тильда снимает с одной из полок коробку для архивного хранения документов, надпись на которой гласит, что содержащиеся в ней копии документов и сопровождающие их переводы на современный английский язык относятся к истории озера 900–920 годов. Пододвинув стул к кажущейся наиболее крепкой витрине для экспонатов, Тильда раскладывает пыльные бумаги и папки на стекле и начинает читать переводы, ища какие-либо упоминания о жителях острова и его окрестностей, о пленниках, захваченных войском Этельфледы и – если повезет – о прорицательницах и ведьмах. Стрелки часов с простым циферблатом, висящие на дальней стене, отсчитывают час. Затем второй. Тильда продолжает искать, стараясь складывать документы в коробку в том же порядке, в каком они лежали, делая заметки в тетради, когда попадаются упоминания о деталях, которые кажутся ей относящимися к делу. Но она так и не находит ничего нового помимо тех сведений, которые откопал для нее профессор Уильямс. Стул вскоре начинает казаться ей страшно неудобным, и Тильда начинает жалеть, что взяла с собой только бутылку воды. Она то и дела натыкается на ссылки на «Англо-саксонские хроники». Известно, сколько людей было пленено и куда их отправили, но на этом след обрывается. Она вздыхает и потягивается, пытаясь размять ноющую спину.
Тильда снова поворачивается к лодке – та прекрасна в своей простоте, а тысячелетний возраст придает ей внушительный вид. Тильда не может устоять перед соблазном дотронуться до нее еще раз.
– Неужели ты принадлежала Сирен? – спрашивает она вслух, и ее голос кажется на удивление громким в тишине подвала. Внезапно ее охватывает желание залезть в лодку. Она боится, что мистер Рейнолдс поймает ее на столь вольном обращении с таким бесценным экспонатом, но ей сразу становится ясно – она должна это сделать. Тильда снимает обувь и осторожно залезает в неглубокую узкую выдолбленную полость, надеясь, что стойки, на которых установлена лодка, достаточно прочны, чтобы выдержать ее вес. Раздается настораживающий скрип, но когда Тильда садится неподвижно, лодка перестает качаться. Когда долбленка возобновляет пение, глаза Тильды затуманиваются, и у нее вновь начинает кружиться голова.
А что, если совместное действие гривны и лодки окажется слишком сокрушительным? Эта мысль, казалось, должна ужаснуть ее, но нет. Тильде вдруг становится ясно, что нужно делать. Она точно знает, как получить ответы на свои вопросы. Медленно вдохнув и выдохнув, она вынимает гривну из кармана и надевает на предплечье. Тильда продолжает сидеть с открытыми глазами, напрягая все силы, чтобы противостоять ощущению, будто неведомая сила вращает ее и шатает из стороны в сторону, и неясным звукам, которые обрушиваются на нее. Она чувствует ужасную сухость во рту. На лбу выступает испарина. Лампы в подвале начинают мигать, потом их искусственный свет сменяется белым сиянием, таким ярким, что Тильда вздрагивает. Пальцы начинает покалывать, и это ощущение быстро усиливается, доставляя неудобство.
Тильда закрывает глаза.
И начинается мощная атака на ее органы чувств – она видит неясные лица, деформированные фигуры животных, слышит жуткие звуки и искаженные слова. Мелькает ужасное лицо ведьмы из раскопа, и Тильда чуть было не открывает глаза, но этот образ тут же исчезает. Тильда заставляет себя держать глаза плотно закрытыми – только так она может увидеть то, что ей нужно. Она силится разобрать что-то определенное в фантасмагории неясных пульсирующих образов, атакующих ее мысленный взор.
– Где ты? – шепчет она. – Где ты?
И хаос прекращается так же неожиданно, как и начался. Образы уходят, краски тускнеют и пропадают, остается только колеблющийся мягкий голубой свет. И в это освещенное пространство входит женская фигура. Она высока и стройна, в ее косы вплетены витые кожаные жгуты. Ее глаза подведены сурьмой, на коже видны татуировки.
– Сирен!
Сирен идет в сторону Тильды, ее пронзительные глаза сияют, приковывая к себе завороженный взгляд художницы, требуя, чтобы та продолжала смотреть. У Тильды перехватывает дыхание, когда она видит, что Сирен держит за руку маленькую девочку. Малышка спокойно идет рядом с матерью, ее серебристые волосы распущены, на губах играет счастливая улыбка. На мгновение мать и дочь останавливаются, потом картинка начинает колебаться и вибрировать, и в нее врывается громкий топот лошадиных копыт. Сирен отпускает руку девочки и хватается за живот. В ужасе Тильда смотрит, как ее руки
