От улицы «Правды» до Одоевского мы домчались в один миг.
– К директору! – сообщил я вахтеру на проходной.
Тот очумело глянул на «Фольксваген» и открыл ворота. На заводе нас ждали. Не успел «Фольксваген» притормозить перед заводоуправлением, как из его дверей выбежал немолодой человек в костюме и галстуке. Слегка встрепанный.
– Вы Девойно? – спросил нервно.
– Да, – сообщил я. – А вы – директор?
– Меня зовут Виктор Петрович, – закивал он. – Мне только что позвонили. Вы привезли образцы?
– В машине, – сказал я. – Куда несем?
– Мне в кабинет. – Он завертел головой. – Сейчас. Хацкевич! – окликнул он проходившего мимо молодого рабочего. – Помогай!
В четыре руки мы оттащили коробки на второй этаж. Отец вернулся за инструментами и костылями. Я тем временем вытаскивал из коробок образцы протезов и раскладывал их на столе. Директор не удержался и взял один.
– Вот это да! – воскликнул он восхищенно. – Легкий какой! И красивый. Откуда?
– Из ФРГ. Планируется производить их на вашем заводе.
– Да ну? – не поверил он. – Выделят фонды?
– Все за счет немцев. Ваша задача: организовать производство и подготовить персонал. Намечены и командировки в Германию.
– Что нужно сделать? – вытянулся директор. На лице его читались восторг и надежда.
– Предлагаю поставить два стеллажа. На одном разместить немецкую продукцию, на другом – нашу. Так сказать, для сравнения. Рекомендую наши образцы выбрать потяжелее. Для наглядности.
– Понял! – кивнул директор. – Хацкевич! Дуй в цех! Ходыко, Миронова и Базилевича сюда! Живо!
Рабочий выскочил в дверь. Пришел отец с инструментами и костылями. Мы с ним на пару стали собирать коляски. Их я привез две. У одной ручной привод через рычаги, вторая обычная. У Байера имелись и другие образцы, но «Фольксваген» не резиновый. Пусть хоть эти освоят.
Тем временем явились рабочие. Директор отдал им соответствующие распоряжения. Спустя короткое время в кабинет втащили два стеллажа. Вид у них был обшарпанный – видимо, взяли прямо в цеху.
– Покрасить! – распорядился директор.
– Не стоит! – вмешался я. – Краска не успеет высохнуть. Лучше обернуть материей. Найдется?
– Можно взять простыни в медицинском отделении, – предложил один из рабочих.
– Давай! – согласился директор. – Главврачу я сам позвоню. Проследи, чтобы дали новые.
К семнадцати часам стеллажи выглядели как в аптеке. Закончив с колясками, мы с отцом расставили по полкам протезы. Директор и рабочие активно помогали. Рядом с «немецким» стеллажом я пристроил коляски и костыли. Окинул композицию придирчивым взглядом. Сойдет.
– Можно позвонить?
– Пожалуйста! – кивнул директор.
Я набрал номер помощника.
– Владимир Павлович? Это Девойно. Готово.
– Так быстро? – удивился он. – Передайте трубку Виктору Петровичу.
Директор подтвердил мое сообщение. Затем выслушал ценные указания и положил трубку на аппарат.
– Руки дрожат, – признался нам. – Сам Машеров! Я его никогда не видел вблизи. Не приезжал. Не то у нас предприятие.
– Не переживайте! – успокоил я. – Петр Миронович нормальный человек. Хотя территорию на вашем месте я бы убрал.
– Да, да! – засуетился директор.
– Мы будем завтра в восемь.
– Лучше в семь! – попросил директор. – Вдруг Машеров приедет раньше? А я не знаю, что ему говорить.
Я кивнул. Мы с отцом спустились во двор. У «Пассата» толпились зеваки. Советское производство, млять! Работы нет?
– Немцы! – зашелестело при нашем появлении. Мы не стали опровергать. Сели в машину и вырулили на улицу.
– Говоря «мы», ты имел в виду меня? – спросил отец за воротами.
– Да. Ты против?
– Наоборот. Собирался попросить. Хочу увидеть Машерова.
– Тогда заезжай завтра за мной. На служебной «Волге». Не надо дразнить начальство «Фольксвагеном». И надень награды – все, что у тебя есть.
– Понял! – кивнул отец…
Назавтра в шесть тридцать он был у моего подъезда. На отце костюм, белая рубашка с галстуком, на пиджаке – награды. Красавец! Я тоже надел костюм, но галстук повязывать не стал – не люблю. Я сел рядом с отцом, и мы тронулись.
