К нему подвели гинтайра. Грах запрыгнул в седло и тронул поводья. Конная стража сомкнулась вокруг предводителя. Пешцы забросили на спину щиты и забрались на стикулей. Кавалькада выехала из ворот и порысила по улице. Однако свободный проезд скоро кончился. Возле рынка толпа снова преградила им путь. Слух об убийстве мага облетел город, подобно молнии. В центр города стали стекаться люди. Многие несли в руках камни. Они и полетели в стражу. Разозлившись, Грах приказал стрелять. Арбалетчики не промахнулись. Раненые горожане завопили, распугивая остальных. Проход очистился. Кавалькада миновала рынок, пересекла площадь и подскакала к замку. Ворота открылись. Полусотник, оставшийся в замке, разглядел ситуацию. Пропустив последнего воина, ворота сомкнулись.
Спрыгнув на мощенный булыжником двор, Грах стал отдавать распоряжения. Арбалетчики полезли на стены, другие воины повели гинтайров и стикулей в конюшни. Двор мигом опустел. К правителю подтащили связанную девку. Она уже пришла в себя и зло сверлила Граха глазами. Если б не завязанный рот, наверняка пустила бы в дело поганый язык. Выглядела девка отвратно. Удар по лицу не прошел даром. Левая щека и глаз заплыли и теперь наливались нездоровой синевой. Грах поморщился. Желание, охватившего его в таверне, как ветром сдуло. И с чего он поддался чувству?
– Оттащите ее в мою спальню и бросьте там! – велел он. – Я подумаю, что с ней делать. Подавайте обед! Я голоден.
Грах допивал вино, когда в комнату, постучавшись, скользнул полусотник.
– Ну? – сказал Грах, по лицу воина поняв, что новости неприятные.
– Чернь окружила замок, – доложил полусотник. – Готовится к штурму. Их там с тысячу. А у нас неполная полусотня.
– Зато у нас высокие стены, доспехи и оружие! – возразил Грах, отставляя кубок. – К тому же мы умеем воевать. Или ты испугался, Юхан?
– Нет, ваша милость! – возразил воин. Однако Грах не почувствовал уверенности в его голосе.
– Пусть принесут мои доспехи! – приказал он. – И двуручник. Давно он не пил кровь.
Спустя короткое время Грах был на стене. Увиденное ему не понравилось. Дело было даже не в многочисленной толпе, клубившейся на противоположной от замке стороне площади. Тысяча плохо вооруженных людей не представляла для его воинов опасности даже в чистом поле. Копейщики без труда отобьют ее приступ, а всадники на гинтайрах довершат разгром. Толпа – не войско. Но на той стороне площади готовились к приступу. Грамотно. Тащили с недалекого рынка дощатые столы – прикрыться от выстрелов со стен, ладили лестницы – Грах отчетливо различал визг пил и стук топоров. У толпы был вожак, и он явно знал дело. «Кто это? – размышлял Грах. – Кто-нибудь из городской стражи?» Подумав, он отбросил эту мысль. Стража Крипа – сборище ленивых болванов, только и знающих, как вымогать взятки. В смутное время она прячется. Вот и сейчас в толпе не видать их шлемов. Затаились в своих норах. Бунт возглавил кто-то из купцов? А оно им надо? В смутное время единственное желание торгашей – защитить склады и лавки. Можно не сомневаться, что они уже заперли двери, заложили засовы, а сами попрятались внутри, потея от страха. Остальное население Крипа – моряки, докеры, плотники на верфях. Мужчины они крепкие, но с оружием не дружны. Умельцев брать замки среди них встретить трудно. Но они все же нашлись…
«Отобьемся! – ободрил себя Грах. – Это все-таки чернь». Его мысль устремилась вперед. Что дальше? В Блантоне будут недовольны. Правитель, который допустил бунт в городе, да еще сам спровоцировал его… Этот бастард – шут короля, обрадуется. Он был против назначения Граха в Крип (Граху об этом услужливо доложили), поэтому воспользуется возможностью его сместить. Придется вновь раскошеливаться, подкупать придворных, и еще неизвестно, удастся ли замять дело. И зачем ему захотелось эту девку?
«Вдруг она вправду дочь короля, и маг не соврал?» – внезапно мелькнула мысль. Грах даже махнул рукой, отгоняя ее. Если это так, ему конец. За дочь короля, даже внебрачную, с него сдерут кожу, причем с живого. Подобное не прощают. Золото здесь не поможет, придворные не захотят его брать. «Убью! – решил Грах. – Отобьем приступ и прикажу задушить. Затем камень на шею – и в море. Нет девки, нет и доказательств. В Блантон сообщу, что арестовал ренийскую шпионку, а та сбежала дорогой. Придется заплатить, и много, но это лучше, чем взойти на эшафот. Так и сделаю!»
Приняв решение, Грах приободрился и уже увереннее глянул на противостоящую им толпу. Внезапно та заволновалась, послышались крики. Грах прислушался.
– Кап! Кап! – голосили на площади.
– Что они кричат? – спросил он Блеза. Секретарь, как всегда, оказался рядом.
– Так зовут мага, которого вы приказали убить, – доложил Блез. В его голосе Грах, к своему изумлению, различил злорадство. – Думаю, он выжил.
Грах испытал желание сбросить поганца на мощенный булыжником двор, но в следующий миг забыл о нем. Толпа на площади расступилась, освобождая проход. По нему шествовала странная фигура. Вся в черном, затянутая в доспехи странного вида и обвешанная какими-то странными предметами. Со стены было не разглядеть, чем именно, но от фигуры исходила угроза, и Грах ощутил ее даже в отдалении.
– В Ремсе маг Гро сжег тысячи шидов, – влез секретарь. – В Муге ослепил и оглушил войско пиратов, после чего местному гарнизону осталось их только вязать. На днях корабельщики привезли их в порт и продали на рудники. Они рассказывали…
– Этого мага зовут Кап, – процедил Грах.
– Долго поменять имя? – хмыкнул секретарь. – А про девку он говорил, что та из Муга. Дочь княгини.
– Вон! – проревел Грах, отвесив секретарю подзатыльник. – И чтоб не смел показываться на глаза! Узнаю, что болтаешь с воинами, повешу!
Блез жалобно вскрикнул и убежал прочь.
– Юхан! – повернулся Грах к полусотнику. – Мне требуются лучшие стрелки…
