трактира. Дом Малдо в Скандальном переулке для этого вряд ли годился. Во-первых, он под завязку забит необходимым для колдовства хламом; на моей памяти, из-за него даже входная дверь не открывалась. А во-вторых, ночью туда наверняка заявятся неугомонные Новые Древние архитекторы и как начнут колдовать! Даже страшно подумать, во что может превратиться человек, задремавший в подвергнутом трансформации здании. В дверную ручку? В оконный карниз? Или в целых четыре лестничных пролета? Надо будет спросить Малдо, когда проснется. Или не надо? Судя по тому, какая каша творится в его бедной гениальной башке из-за моей болтовни про страшные сны, я на него плохо влияю.
Зов Нумминориха положил конец моим размышлениям.
«Тут такие дела, – сказал он. – Девочки из Ордена Семилистника помогли спящему, которого я нашел. Во всяком случае он открыл глаза, улыбнулся и исчез».
«То есть проснулся у себя дома. Очень хорошо».
«Да, отлично получилось. Потом меня провели Темным Путем обратно, ко Дворцу Ста Чудес. Оттуда я пошел по новому следу, довольно быстро нашел еще одного спящего на Узкой улице, даже не стал тебя беспокоить, потому что девочки его сразу разбудили, и по-моему, с ним тоже все хорошо».
«Здорово, – сказал я. – Ищешь дальше?»
«В общем, да. Но тут, понимаешь, уже не восемь, а девять следов. Один, получается, совсем новый».
«Драть вас всех в сарае через лисью трещину!»
Я не то чтобы нарочно так красиво выбранился. Само вырвалось. Похоже, культурное влияние сэра Джуффина Халли на мое сознание даже сильнее, чем я до сих пор предполагал. Хотя, казалось бы, куда еще.
«Ух ты! – восхитился Нумминорих. – Такого я еще не слышал».
«Еще наслушаешься, – пообещал я. – Причем сегодня же, если наши дела и дальше так замечательно пойдут. Подожди меня там пожалуйста. Я сейчас».
Я расплатился с трактирщиком, спросил, нет ли у него комнаты для усталых гостей, но тот в ответ так скривился, что это даже под маской было заметно. Ответ неудовлетворительный, зато понятный. Судьба Малдо Йоза, таким образом, была решена.
Отработанным жестом я спрятал спящего гения в пригоршню, между большим и указательным пальцами левой руки. С точки зрения всякого посвященного в тайну гильдии столичных портовых грузчиков, живой человек не имеет принципиальных отличий от сундука или одежного шкафа. В смысле его можно уменьшать и переносить, как любой другой груз. До сих пор все мои жертвы описывали состояние пребывания в микромире, как приятное и расслабляющее. Или вообще никак не описывали, потому что проспали все приключение. Малдо, скорее всего, ждала та же участь: когда я поднялся из-за стола, он как раз начал храпеть.
Уладив эту проблему, я шагнул из трактира в свою гостиную. Глупо таскать уснувшего приятеля в пригоршне, когда в твоем доме добрая дюжина спален для гостей. Или даже больше. Я их, честно говоря, до сих пор так и не сосчитал. Вечно отвлекаюсь на что-нибудь по дороге.
Чем плоха моя голова – она не слишком вместительна. И когда в нее приходит одна прекрасная идея, всем остальным, включая просто здравые соображения, приходится выйти. Потому что места не хватает на всех.
Вот и сейчас так получилось. То есть куда деть спящего Малдо я сразу придумал, молодец. Зато не сообразил, что появиться в собственной гостиной – идеальный способ потерять кучу времени. Потому что гостиная – единственное помещение в Мохнатом Доме, о котором можно с уверенностью сказать, что пустым оно не окажется.
Оно и не оказалось.
Собаки – это еще ладно бы. В конце концов, мы с ними знакомы не первый год. И за это время они успели не только убедиться, что иногда я становлюсь совершенно бездушным гадом, способным предпочесть какие-то унылые занятия, именуемые «срочными делами» бесконечному счастью быть облизанным в нос, но и смириться с этим прискорбным фактом. И перестать пытаться меня переделать. Все бы так.
Что касается кошек, с ними совсем просто. С Армстронгом и Эллой у нас с самого первого дня установилось полное взаимопонимание, потому что устроены мы примерно одинаково. Сутками напролет можем не замечать друг друга, потому что в мире куча других интересных дел, зато если уж заметим, сразу любим, преданно и безоглядно, целых пять минут кряду. Таких прекрасных минут!
Меламори, впрочем, говорит, что я и с людьми примерно так же обращаюсь. И при этом не умею мурлыкать – совсем дрянной, негодный кот. Но тут уж ничего не поделаешь. В смысле мурлыкать я все равно не научусь, нет такого магического заклинания, я специально узнавал, хотел ее насмешить, но не вышло.
Все это я к тому, что кошки и собаки, поджидавшие меня в гостиной, не представляли серьезной угрозы дальнейшим делам. Увидев их, я сразу нахмурил брови и объявил:
– Я буквально на несколько секунд. Считайте, вообще не приходил!
Друппи печально взмахнул ушами и вернулся на свое место, откуда вскочил было, чтобы как следует извалять меня по полу. Все-таки он очень воспитанный пес, хотя с виду ни за что не скажешь.
– Ну и хвала Магистрам, значит, не помешаешь мне готовиться к лекции, – проворчал Дримарондо.
