тебя с профессором?
– Со Старшим Помощником Придворного Профессора, – педантично поправила Базилио.
– Совершенно верно. Давай, выкладывай. Мне правда надо бежать.
– Как ты думаешь, если я превращусь в чудовище, как раньше, он придет снова меня изучать?
– В чудовище? Как раньше?! – Я ушам своим не поверил. – Ты же больше всего на свете хотела стать человеком. Неужели уже надоело?
– Ты что! – Базилио так разволновалась, что даже голос повысила. – Не надоело! И никогда не надоест. Но я же могу на время превратиться. Специально чтобы сэр Умара Камалкони смог к нам прийти. Поизучает меня немножко, камры выпьет, мы поиграем во что-нибудь, поговорим – все как раньше. А потом он уйдет, а я опять стану человеком. До его следующего визита. По-моему, хороший план. Или нет? Как думаешь?
– Вроде неплохой. Но ты даешь! Ты же еще недавно заснуть боялась, чтобы во сне нечаянно не превратиться обратно.
– А я до сих пор немножко боюсь, – призналась она. – Просто – ну а что еще делать? Я очень сильно скучаю. Все время хожу, думаю: вот это было бы здорово с сэром Умарой обсудить. И это. И всякие штуки рассказать, и кое о чем спросить. И гадаю, что бы он ответил, а зов послать не решаюсь. Очень неловко! Трикки говорит, когда люди становятся друзьями, они обычно открыто договариваются: «Можешь присылать мне зов в любое время, если понадоблюсь». А сэр Умара Камалкони мне ничего подобного не предлагал. Хожу теперь, думаю: это потому, что он не хотел, чтобы я его беспокоила? Или просто не догадывался, что меня можно обучить Безмолвной речи? Не знаю! И плакать все время хочется. А больше не хочется вообще ничего. А это нечестно. Потому что в Мире столько разных прекрасных вещей! Очень глупо им не радоваться. А я… А мне…
На этом месте Базилио наконец заревела. И ей явно сразу стало легче. А мне – наоборот. Впрочем, черт со мной, как-нибудь потерплю.
– Ладно, – сказал я. – Договорились. Я постараюсь в ближайшее время увидеться с профессором и передать ему твое предложение. А пока выше нос. В Мире действительно много разных прекрасных вещей, ты совершенно права.
И только после того, как бывшее чудовище улыбнулось сквозь слезы и энергично закивало, я счел свой долг исполненным и вышел из спальни – прямо на усыпанную блестящими разноцветными камешками дорожку, ведущую к парадному входу во Дворец Ста Чудес. Навстречу мне вприпрыжку мчался обрадованный моим появлением Нумминорих. Кроме него никого поблизости не было. Ну и хвала Магистрам, значит, есть надежда, что завтра в «Суете Ехо» не появится разоблачительная статья о невиданных оргиях Тайных сыщиков в новом центре развлечений с проницательным выводом: «Теперь понятно, почему Дворец Ста Чудес до сих пор не открыл свои двери для всех горожан!»
– Когда ты сказал «сейчас», я подумал, что дело совсем плохо! – выпалил Нумминорих, добежав до меня.
– Почему это?
– Потому что когда ты говоришь «сейчас», это обычно означает «еще сегодня» – если, конечно, дело не к полуночи. Но на этот раз мне пришлось ждать всего через четверть часа. Здорово!
Я даже огрызаться не стал. Что толку, если он прав.
– Давай сделаем так, – сказал я. – Ты говорил, что наверняка справишься с какой-нибудь из дверей. Вот и открой – любую. Малдо дрыхнет, самое время вломиться без спросу в его дворец. И посмотреть, что там происходит.
– Ага.
Нумминорих потопал к центральному входу, но там внезапно свернул и скрылся за углом. Я едва за ним поспевал.
– Я тут более-менее осмотрелся, когда в первый раз пришел, – объяснял он на ходу. – Искал следы – вдруг еще где-то есть? Но на самом деле, все ведут к центральному входу, или от него, это как посмотреть; ну, неважно. Факт, что других я так и не нашел. Зато заранее пригляделся к дверям. Ты знаешь, меня мама учила любые замки открывать, в том числе, заговоренные, и у меня обычно получается…
– Еще бы!
– Так вот, за центральную дверь я даже браться не стану. Там какое-то очень… неприятное заклинание.
– Сильное?
– Да, пожалуй. Но сила заклинания – это обычно решаемая проблема. А там – именно неприятное. Пугающее. Такое, знаешь, чтобы даже близко не подходили. Они на самом деле довольно редко используются. Мама, когда меня учила, просто не нашла, на чем нам потренироваться. А сама так двери заколдовать не смогла. Она же у меня из Ордена Часов Попятного Времени, а они совсем не по этому делу. Пугать – не их специализация… В общем, с центральной дверью я связываться не готов.
– Меня Малдо через окно умпонского Великаньего Дома провел, – вспомнил я.
– С некоторыми окнами действительно вполне можно разобраться, но очень уж хлопотно. Зато черный ход тут заколдован совсем плохо. То есть с точки зрения взломщика, как раз хорошо. Легко, короче говоря, открыть.
Наконец Нумминорих перешел от слов к делу. Остановился перед небольшой металлической дверью, спрятанной в лабиринте стен и переходов, и с виду похожей на сейфовую. Какое-то время топтался там, пританцовывая, словно бы исполнял один из дурацких придворных ритуалов постепенного почтительного приближения к старшему по званию, потом вдруг прыгнул, как кот из засады, обеими руками вцепился в дверную ручку, нажал, и дверь поддалась.
