фактором. Труд был нудный, скучный, и пока что он не дал никаких результатов, кроме кратких вспышек гнева и растущего отвращения. Лишь теория вероятностей твердила, что очень скоро они найдут правильное такси и узнают, где оно подобрало тело неизвестного Норта.
Спустя двадцать минут такси ехало задом наперед по Джордж-стрит к большому единограду Фортин, угольно-черному макрозданию, построенному в 2015 году, которое вытеснило университет и все коммерческие постройки со Скотсвуд-роуд на юге до самой Элсвик-роуд. Джордж-стрит была его восточной стеной, а терраса Мэйпл – западной. Высотой в тридцать этажей, оно доминировало над окружающими районами и выглядело рукотворным коралловым рифом, который впитывал солнечный свет в силу приверженности идее низкого электропотребления и сверкал десятью тысячами слепых серебряных окон. Самодостаточное сообщество с жильём, магазинами, офисами, школами, театрами, полностью защищённое агентской полицией. Подключенное к сети метро и с признанным городским советом, который заботился о том, чтобы местные налоги не росли, оно было одновременно включённым и исключённым из остального метрополиса. В то время застройщики заявляли, что единограды – лучший вариант развития земных городов; эти проекты должны были поглотить зоны ПСО, изгнать городскую чуму, предоставить дома и работу для всех. Три других единограда построили в Ньюкасле на рубеже веков. С низкими налогами и проверками, направленными на избавление от нежелательных жильцов, они стали приютом для корпоративного среднего класса; безупречными закрытыми поселками, которые отрешились от всех проблем остального мира.
Сид проследил, как такси проехало вдоль Джордж-стрит, приближаясь к дорожной развязке, которая вела к одному из подземных въездов в Фортин.
– Ну давай, заезжай, – пробормотал он.
Если такси приехало оттуда, подобрало пассажира внутри Фортина, это дало бы возможность эффективно устранить машину. Системы наблюдения в единограде работали; они спонсировались из частных источников, и любой разрыв или сбой тотчас же ремонтировали. Они смогли бы получить полную историю этого человека.
И опять не повезло. Такси проехало мимо развязки на Блэндфорд-стрит. Оттуда, разумеется, оно должно было в конечном итоге попасть в дыру, которую представлял собой перекресток с бульваром Сент-Джеймс.
– Почему оно поехало туда? – спросила Лорелль.
– Кто знает? – ответил Сид и велел ей перенести перекресток в центр.
Иногда им везло, и трал чуть дальше по дороге давал вырубленную секцию с плохим углом обзора. Не в этот раз. Да что ж такое!.. Сиду пришлось несколько минут изучать оживленный перекресток, чтобы вычислить, какое из проехавших через него такси было нужным ему.
Вот почему это становилось опасным. Они решили, что смена каждого следователя будет длиться всего два часа; уровень раздражения в сочетании с количеством мелких деталей означал слишком сильное искушение делать поспешные выводы и необоснованные предположения. Сид хотел отследить каждое такси самостоятельно, чтобы полностью убедиться. Но это было физически невозможно, так что ему пришлось довериться коллегам. Кошмарный сценарий заключался в том, что они закончат все двести семь такси и обнаружат, что где-то допустили ошибку, что кто-то пропустил дыру, потому что маршрут показался очевидным, потому что устал, потому что его отвлекли на пару секунд. Если они не найдут нужное такси, придется начать сначала.
Впрочем, этому не бывать; О’Рук уж точно подобного не допустит.
Сид подтвердил, что такси проехало вдоль бульвара до перекрестка с А 186. и передал вахту Еве в одиннадцать ноль-ноль. Его два часа истекли; выходя из театра, он ощутил сильное облегчение пополам с угрызениями совести.
Обстановка в Офисе-3 точно отражала боевой дух команды. У него по-прежнему была полная команда детективов, которые обрабатывали данные за консолями. Все сидели в свитерах из-за плохо работавшего кондиционера. В урнах громоздились обертки от фастфуда и одноразовые стаканчики. На ковре появились новые неопознанные пятна. Подлокотник кресла Абнера был прикручен черной липкой лентой.
Приостановившись у двери, пока включалась синяя печать звукоизоляции, Сид подумал о том, до чего сильную тоску навевают грязь и апатия. Как все изменилось за месяц, с того момента, когда они начинали с неограниченным бюджетом и шумным давлением со стороны политиков, требовавших во всем разобраться. Люди приходили рано и оставались допоздна, с энтузиазмом вкладываясь в монументальное дело. А теперь это. Он и сам не находил сил для достойного напутствия каждое утро. Он чувствовал себя тренером клуба пятого дивизиона в конце сезона, перед которым маячило изгнание в забвение. Все его умные разговоры, удерживание Евы и Йена в готовности предоставить решающую улику, были бездарно растрачены. И судя по тому, как в последнее время поглядывали на него в столовой Хлоя Хили и Дженсон Сан – точно аллигаторы на утенка, – он был уверен, что О’Рук в своем офисе на шестом этаже точит нож.
Сетка радужковых смартклеток показала иконку связи, которая заставила Сида нахмуриться. Это была эмблема метро Ньюкасла, темно-жёлтый квадрат со стилизованной красной «М» в центре. Он повернул иконку и увидел развернувшийся текст от системы управления метро, который сообщал, что его проездной на день активирован.
Доказательством унылого настроения детектива служило то, что ему понадобилось добрых тридцать секунд, чтобы понять смысл происходящего. Он забрал куртку из внутреннего офиса и вышел, напоследок бросив Йену:
– Я на обед.
С темно-серого неба падал лёгкий снег, предвещавший через пару часов тяжелый снегопад. Он тащился по Грей-стрит к станции метро у
