Многие мои братья именуют того, чьё имя Солис, первым королём, но я с этим не согласен, ведь, приняв корону из рук людей, он не надел её. Легиону не нужен был король. Ему были нужны солдаты.
– Я слышал про такие места от караванщиков. – Ярви говорил тихо, чтобы ехавший впереди пустынник не смог услышать. – Не нравится мне это.
– Что же ты слышал? – спросил Эдуард.
– Говорят, будто пески эти заколдованы, что зверь держится от них в стороне, а человек, посягнувший на их тайны, сходит с ума.
– Ты действительно так суеверен, Ярви? – попытался отшутиться Эдуард, хотя на самом деле слова вора произвели на него сильное впечатление.
– Старик, с которым ты встречался. Судя по твоему описанию, он из Культа.
– Культ? Неужели он действительно существует?
Как и многие другие жители королевства, Эдуард слышал о Культе. Его адепты противостояли Наследию многие века. Несмотря на то что культистов давно приравняли к наиболее опасным преступникам, теперь мало кто верил в их существование.
– Ещё как существует, – прошептал вор. – Молвят, что это они стояли за вторжением Дюжины. Это страшные люди, говорю я тебе. Слышал, будто они общаются с мёртвыми.
Эдуард хотел бы рассмеяться в ответ на этот рассказ, но не мог. Он вспомнил собственные мрачные видения и голос давно почившего отца, предупреждавший о грядущем бедствии.
– И откуда только ты всё это знаешь? – Эдуард попытался придать своим словам веселости, но голос его предательски дрогнул, выдавая смятение мысли.
– Хлебнёшь с моё, ещё не то знать будешь. Лучше подумай, как бы тебе не попасть на крючок к этим нелюдям.
Впереди показалось что-то вытянутое и тёмное. Когда они приблизились, Эдуард понял, что это остроконечный каменный обелиск. Он торчал из песка, напоминая древний могильный камень. Когда-то его поверхность была покрыта резьбой, возможно, даже письменами. Теперь же на изъеденных ветром и песком шершавых гранях нельзя было ничего разобрать.
– Мы приближаемся, – К'Халим, пытался перекричать поднявшийся ветер.
Навстречу попадались всё новые и новые обелиски, напоминавшие гнилые зубы, торчащие во рту дряхлого старика. Постепенно они превратились в мрачную аллею, что вела к тёмной скале, возвышавшейся над пустыней. Это был первый предвестник Железных гор, чьи иссохшие, безжизненные хребты начинались севернее.
Словно немые стражи, гранёные каменные столбы хранили этот проход долгие века.
Чем дальше продвигались путники, тем больше Эдуарду казалось, что ветер доносит до него человеческие голоса. Они пробуждали в нём страх, ведь однажды он уже слышал эту песнь отчаяния. Первый раз ему захотелось развернуть верблюда и скакать отсюда без оглядки.
Эдуард не сомневался, что его спутники не слышат ничего необычного. Животные же заметно нервничали, чувствуя неладное.
У подножия скалы чернел зловещий зев входа. Причём это была не пещера, а рукотворное сооружение, воздвигнутое людьми в далёком прошлом. Отполированное временем и непогодой, оно выглядело по-настоящему древним.
К'Халим спешился, взяв своего верблюда за уздцы. Эдуард и Ярви последовали его примеру. Пустынник извлёк из седельной перевязи добротный факел и, запалив его, протянул Эдуарду.
– Дальше ты пойдёшь один, – сказал К'Халим.
– Эй, я тоже хочу посмотреть, что внутри! – запротестовал Ярви.
Наверняка вор уже представил себе сказочную пещеру, полную древних сокровищ.
– Подожди меня здесь, Ярви, – обратился к нему Эдуард. – Я прошу тебя.
– Ты уверен?
– Да. Для меня это важно.
– Тогда смотри не подохни там, – напутствовал Трёхпалый. – Ты всё ещё мой должник.
Эдуард улыбнулся и ступил на растрескавшиеся ступени, ведущие в неизвестность.
Впереди открылся тёмный проход, частично занесённый песком. Пол был вымощен тяжёлыми каменными плитами, так тесно подогнанными друг к другу, что стыки почти не были заметны.
Чем глубже заходил Эдуард, тем меньше доносилось до него завывание ветра, свирепствовавшего снаружи. И тем громче становились его шаги, порождавшие гулкое эхо, в котором как будто угадывались чьи-то голоса.
Со временем воздух стал таким холодным, что дыхание превратилось в пар.
