– Зачем, зачем… – Ярви овладела его обычная бандитская лихость. – Чего привязался? Приглянулся тебе, что ли?
Сверкнул изогнутый меч. Описав в воздухе стремительную дугу, он обрушился на вора.
Атака была внезапной, но ей не удалось достигнуть цели. Кривое лезвие наткнулось на сталь ножа, которым Ярви успел остановить удар.
– Ты скажешь мне это, дахил, – жестко произнёс К'Халим, крепко сжимая рукоятку меча. – Скажешь или умрёшь.
– Кто… – Эдуард не мог оторваться от сияния холодных глаз. – Кто… ты?
– Лишь тень.
Его голос был похож на эхо. Краешком балансировавшего на краю безумия сознания Эдуард понимал, что с ним говорит не человек. Уже не человек.
– Тень?
– Тень былого.
– Ты был легионером?
– Был. Есть. Буду.
– Что ты делаешь здесь?
– Жду.
– Ждёшь? Чего?
– Тебя.
– Меня? – Эдуард опешил. – Я всего лишь иду по следам своего отца.
– Он был здесь.
– Зачем? Что он искал?
– Истину.
– И ты открыл ему её?
– Да.
Эдуард понял, что нашёл её. Точку поворота своей судьбы. Точку поворота судьбы своего отца.
– Я тоже хочу её знать, – медленно сказал юноша. – Расскажи мне.
– Слова не имеют значения. Только память имеет значение.
– Я не понимаю. Ты не можешь сказать мне?
– Я могу показать её тебе.
– Я готов.
– Тогда надень мой шлем, и ты поймёшь.
Сияние глаз потухло. Голова легионера вновь бессильно упала на грудь.
Ступив в свет, Эдуард протянул руку, прикоснувшись к холодному пыльному металлу. От него почти ощутимо веяло прошедшими веками. Ухватившись за острые выступы, напоминавшие зубцы короны, юноша потянул шлем к себе.
К ногам упало что-то округлое, покатившись по полу. Опустив глаза, Эдуард вздрогнул. Это был череп. Внутри древних доспехов не было ничего, кроме старых костей.
Отступать было некуда. Эдуард поднял шлем легионера, водрузив его на голову.
Древний храм исчез, будто его и не было вовсе. Сознание юноши пронзили картины далёкого прошлого. Они были столь же ясными, как вчерашние воспоминания. Он видел лица этих людей, слышал их голоса, чувствовал их страсти, их боль. Чужие воспоминания хлынули через него, как вода, наполнившая русло высохшей реки. Он не просто наблюдал за ними. Он был ими.
Эдуарду предстали величественные города Древних так, будто он видел их своими глазами. Боль и смерть бесчисленных людей окружали его. Отчаяние рабов. Безразличие, застывшее в серых глазах безжалостных надзирателей, знамёна которых поразительно напоминали королевский герб Серокрылов. Далёкие, недосягаемые фигуры хозяев возвышались над миром страданий и смиренной покорности. Эдуард не видел их лиц, но был уверен в том, что они… смеялись. Смеялись, пока Чёрный легион не стёр улыбки с их прекрасных, надменных лиц.
Простой человек не может сражаться с Древними. Они сильнее. Они умнее. Они красивее. Они лучше во всём. Легионеры знали, что победа невозможна, а потому с готовностью отдали за неё всё, что могли.
Правда открылась Эдуарду, а где была правда, там была и ложь. Обман столь чудовищный, что когда-то он заставил Натаниэля Колдриджа взяться за оружие и пойти против самого короля. Теперь наследник безумного графа понял это.
Он нашёл то, что искал. Он знал, что ему делать дальше.
