из непросеянной муки, плотный и довольно твердый. – Вот мы и прибыли на место, – с улыбкой сказал Жан. – Могу рассказать, почему ты так рвался сюда.
Габриэль насторожился, макая твердый хлеб в пиво. Конечно, у де Меца был наметанный глаз, и как бы юноша ни старался, от ассасина трудно было что-то скрыть.
– Мы с тобой уже были в этой церкви. Но я догадываюсь, что ты потом возвращался сюда либо сам, либо с Жанной помолиться. И я думаю, ты что-то почувствовал и решил, что знаешь, где спрятан меч.
Габриэль мотнул головой:
– Ерунда! Бог разговаривает не со мной, а с Жанной.
– Помнишь, что мы тебе сказали в донжоне? – не сдавался де Мец. – У тебя в крови способность видеть свет Жанны. И в моей крови тоже. А сама Дева не просто способна видеть свет – она может излучать его. – (Габриэль утвердительно кивнул.) – Так вот, все эти способности достались нам от наших предков, которые жили здесь, когда человек еще не ступил на эту землю. Это были могущественные существа, наделенные невиданными знаниями и сверхъестественными способностями.
Габриэль ошалело уставился на де Меца, затем огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
– Ты осмеливаешься говорить такое в доме священника?! – возмущенно прошипел он. – Это ересь!
Де Мец кивнул:
– Для обычных людей – да. Для нас… мы знаем, что это правда. Если хочешь, можешь считать их ангелами. Они не боги, это точно. Ты уже слишком много видел, Габриэль, чтобы бояться. Ты уже знаешь, на что способна Жанна и ты сам. Бьюсь об заклад, что в этой церкви ты что-то почувствовал и это что-то заставляет тебя двигаться в определенном направлении. Они… Те-Кто-Пришел-Раньше оставили после себя предметы, наделенные невиданной силой. Мы называем их частицами Эдема. И ассасины, и тамплиеры охотятся за ними испокон веков. Тебе ведь доводилось слышать истории о магических мечах, живой и мертвой воде, волшебной палочке или посохе? Все эти истории порождены частицами Эдема. Они не волшебные, но то, что они делают, очень похоже на волшебство.
Габриэль посмотрел в кружку с пивом, в котором плавали хлебные крошки, и кивнул:
– Ты прав, я что-то почувствовал. Меня сильно тянуло к алтарю. Туда, где находится статуя святой Екатерины.
– Молодец, – сказал де Мец. – Ты поверишь мне, если я скажу, что Жанна в письме указала именно это место?
– А разве у меня есть выбор? – ответил Габриэль вопросом на вопрос.
Они услышали шаги и встали навстречу отцу Мишелю. Это был невысокий мужчина, с белым и морщинистым, как пергамент, лицом. Однако его маленькие глаза смотрели на гостей вполне доброжелательно.
– Я прочитал письмо дофина, – сказал он, – и не удивлен содержащимися в нем инструкциями, хотя вы вполне могли ожидать обратного.
– О чем он вас просит, отец? – спросил де Мец.
Отец Мишель, слегка запрокинув голову, посмотрел на Жана.
– Нам нужно произвести раскопки за алтарем, – сообщил он, – и там мы найдем меч.
– И эта просьба вас не удивила? – выпалил Габриэль.
Священник тихо рассмеялся.
– Сколько здесь стоит эта церковь, столько здесь солдаты молятся о том, чтобы им была дарована победа. Иногда, как подношение Всевышнему, они оставляют здесь щит, или что-нибудь из доспехов, или… – он улыбнулся, – меч. Мы никогда не вели записей оставленных ими подарков. Поэтому в этом письме нет ничего необычного, что бы заставило меня удивиться. Но вам придется подождать до утра. Мы сами не сможем произвести раскопки, для этого нам потребуются каменщики. А пока, будьте добры, располагайте моим гостеприимством.
Во вторник, восьмого марта, они проснулись с рассветом, чтобы успеть к утренней мессе. Как только она закончилась, все, кто был в церкви, кинулись расчищать место для будущих раскопок, и каменщики приступили к работе. Поскольку Сент-Катрин-де-Фьербуа была маленькой деревушкой, церковь стояла не на фундаменте из гранитного или известнякового щебня, а прямо на земле, поэтому раскопки не нанесли церкви никакого урона. Очень скоро собралась толпа любопытных, которые наблюдали, как за алтарем каменщики работали киркой и долотом.
Габриэль, стоявший сбоку от них, все время порывался помочь, но знал, что его прогонят. Он уже – другого слова, более точного, не подобрать – чувствовал меч. Меч Эдема, как назвал его де Мец. С каждым слоем земли, который снимали каменщики, он был все ближе и ближе к поверхности. В тот момент, когда он начал грызть ногти от нетерпения, Жан шепотом спросил:
– Что-то не так?
– Боюсь, как бы они его не повредили своими инструментами, – пробормотал Габриэль.
– Не волнуйся, парень, эти вещи существуют тысячелетия. И кирки каменщиков им не страшны.
– Надеюсь, ты прав, потому что, если он будет поврежден, то не мне, а тебе придется рассказать об этом Жанне.
Де Мец фыркнул, чем вызвал укоризненный взгляд отца Мишеля.
