Нашлись и старые конспекты с носферонских лекций, с рисунками на полях. Каждый из рисунков означал какую-то мысль, ступень в жизни или событие. Профили Гильса, очень похожие на оригинал, ехидная улыбка Егора, которую Влада рисовала в виде чеширского кота, карикатуры на преподов, Ацкий в небе… В другом чемодане лежали старые свитера, джинсы и майки. Даже нашелся комплект белья, купленный в прошлом году, еще ни разу не надетый, даже любимая тоненькая маечка, которую хорошо было поддевать под свитер зимой.
– Кошмарная паутина, которая на тебе – сними ее скорее! – причитала Мара, яростно капая себе валерьянку в рюмочку. – Выглядит ужасно, никакого стиля…
– А по-моему, выглядит отлично, – Влада подошла к зеркальной двери шкафа, разглядывая себя.
Бледное лицо выглядело немного взрослее. То ли выражение глаз стало жестче, то ли четче обозначились скулы. Чуть потускнели волосы, поэтому лучше их собрать в косу, как у Насти Нечаевой.
Серый свитер из паутины сидел на фигуре идеально, хотя казался длинноватым, даже мог бы сойти за короткое платье. Хорошо, что пауки не забыли про карманы и капюшон. Влада провела по паутине ладонями, ощутив нежный паучий шелк. А паутинные узоры, стоило к ним приглядеться внимательнее, оказались удивительными и тонкими, растекались в бесконечных фракталах и завитках. Это был настоящий шедевр, созданный Гильсом для нее. Нежить Муранова – не просто ткачи, а супермодельеры.
– Еще вот, совсем вылетело из головы, – суетилась Мара, доставая из чемодана пухлый конверт. – Деньги, людские деньги. Вандер собирался купить тебе платье к окончанию Носферона, мы откладывали. Теперь ты можешь их взять и потратить, как захочешь. Купи какое-нибудь другое платье… Этот серый ужасный мешок на тебе, это же паутина! Наверняка тебе нужны деньги, я совершенно об этом не подумала! – и кикимора снова унеслась на кухню капать валерьянку и всхлипывать.
– Спасибо, Мара, – Влада задумчиво вертела в руках пухлую пачку денег, перевязанную блестящей ленточкой. Деньги на красивое платье, которые дед копил вместе с Марой, как копят родители на выпускной бал дочери-старшеклассницы. Разумеется, это была безумная идея кикиморы. О чем же еще она могла беспокоиться, как не о будущем платье…
– Мара, я останусь у тебя жить, можно? – громко крикнула она в глубь кикиморской квартирки.
Разумеется, остаться было можно. Даже нужно. Только пришлось взвалить на себя работу домового, иначе страшный бардак, как чудовище, выживет их из квартиры.
Влада, сняв драгоценный паучий свитер и переодевшись в свою старую спортивную форму, принялась приводить в порядок кикиморское логово. Надо было разобрать привезенные из Москвы чемоданы и разложить вещи по шкафам, подобрать с пола все, что валяется, освободить холодильник оттого, что испортилось и заплесневело. Особенно странно было обнаружить в морозилке пару куриц, флакончик «Шанели» и модный журнал.
К середине ночи Мара лежала в своей комнате с нервным срывом, набросив на лицо мокрое полотенце. Влада к тому времени успела и немного прибраться, и начать археологические раскопки на кухне, и даже умудрилась отмыть плиту и сварить кикиморе отвар из шиповника.
– Мара, слушай… А где живет Гильс Муранов? – осторожно начала расспрашивать Влада, протягивая своей «внезапной матери» чашку с горячим отваром. – Я имею в виду не дворец и не особняк на Большой Морской…
Конечно же, ответ на вопрос, где сейчас живет Темнейший, знала любая кикимора тайного мира. У Мары были подруги, с которыми она часами беседовала по телефону, и целое новостное агентство не справилось бы с потоком информации, проходившим через кикиморские языки.
– Спасибо, Владочка, – Мара взяла чашку, начав отхлебывать из нее маленькими глоточками. – На краю города он живет, юго-западная окраина, – Мара пожала плечами, будто сообщала нечто само собой разумеющееся.
– А что за место? – небрежно продолжала расспрашивать Влада. – Дворец, наверное?
– Совсем не дворец, – поморщившись, возразила кикимора. – Там была зловоротня для лакеев старого Темнейшего, но их штат сильно сократили после ухода старика. Зловоротня пустовала, а молодой Темнейший взял и поселился там.
– Не один, да? – небрежно спросила Влада.
– Это вампиры, Владочка, – голос у Мары стал трагический. – Они все такие, увы. Я когда-то говорила тебе, очень давно. Вампир разрушит жизнь, разобьет ее, это в порядке вещей, это закон. Но разве же ты меня послушала?
Дальше последовала лекция на тему «Я тебе говорила» и «Ужасные вампиры». В этом Мара была схожа с Ивлевской бабушкой, разве что не размахивала шваброй и скалкой. И это была для Влады собственная семейная атмосфера, которая, впрочем, ее вполне устраивала.
«А может быть, родня такая и должна быть, – подумала Влада, забираясь с ногами на диван и укутываясь пледом. – Либо лишняя забота, либо их вообще нет рядом. Я уже привыкла ни с кем не советоваться. Тем более, что тут мне Мара советом не поможет… Да и никто не поможет».
Итак, от прямого разговора Гильс ушел быстро и умело, что могло означать только одно: ее страшные выводы верны. Хотя сейчас, под теплым пледом, в это не верилось совершенно. Как страшный фильм, который остается далеко, стоит только выключить телевизор. Как ей хотелось, чтобы Гильс привел веские доводы, что она неправа, назвал какие-то другие причины своих действий! Но нет – он просто ушел от разговора, что было хуже всего.
Воронка в янве… Открывается Тьма… Конвенция тайного мира… Посланник смерти… Все это кружилось в мыслях, бессвязно путалось уже в полусне.
