– Три стороны Конвенции я призову… – прошелестел голос, больше похожий на свист ветра. – Ждите…
Лед в канале вдруг затрещал, вздыбился, встал горой и разошелся в стороны. Показавшаяся вода была черной как смоль. Сначала медленно, а потом быстрее она принялась вращаться по кругу, образовывая водоворот. Смотреть на него было страшно: водоворот казался гораздо глубже, чем дно канала, точно сама земля расходилась до самых глубин.
Владе показалось, что она услышала глубокий вздох, и посланник ринулся вниз, канув в черный водоворот.
Вода сомкнулась над ним, и долго еще кружилась, пока не посветлела, качаясь высокими волнами. Потом остановилась и застыла, а спокойный, белесый лед сковал ее, словно ничего и не было.
Мир возвращался к прежней жизни: кто-то из зевак не успел убежать и теперь громко кричал, что у него отморожены ноги. Вдали выла сирена, и если она спешила сюда, то дневное право скроет истину, и никто из людей ни полиции, ни скорой помощи правды о случившемся не расскажет.
Влада оцепенела, не проронила ни звука, ни слова. Замерла на месте, продолжая смотреть на ровный лед, который сейчас казался издевательски спокойным.
Димка не рассыпался в серебряную пыль, не сгинул во Тьму. Стал кем-то неизвестным и грозным. Этим существом рвалась стать Дашуля, ради чего совершила преступление, а древняя магия выбрала Димку, легкомысленного и болтливого ловеласа. Посланник смерти – Дмитрий Ацкий…
Поднявшись с колен, Влада сглотнула что-то соленое и горькое: кровь из прокушенной губы. В то, что сейчас произошло, невозможно было поверить, это было как страшный сон. Казалось, стоит только проснуться, стряхнуть наваждение – и все пройдет. Влада посмотрела на свои руки: под ногтями пульсировали синие жилки, костяшки стали прозрачными, а кожа – белее свежего снега, горсткой лежащего рядом.
Сквозь исчезающую ватную пелену прорвался голос Полины. Та звала Димку, заходясь в истерике, зачем-то швыряя куски льда в канал.
– Дима, куда ты?! – надрывалась и сипела Рыжова. – Вернись, я ничего не понимаю… Что это такое, что все это вообще такое?
– Пойдем отсюда, скорее уйдем! – Мать подбежала к ней, начала заматывать ее шею теплым шарфом, а на голову надевать шерстяную шапку.
– Он… бросил меня… – Полина сипела, пытаясь сорвать шарф и хватаясь рукой за горло. – Нет, он… я не понимаю… я… там была такая воронка, откуда она там?.. Я что, его больше не увижу?! Ма-ам…
Потом она заплакала, совсем по-детски, как плачут растерянные первоклашки, впервые столкнувшись в школе с несправедливостью.
– Пойдем, Поленька, пойдем, – мать уводила рыдающую Полину прочь, – Все пройдет, все будет позади. Нечисть поганая, забыть тебе их всех надо поскорее. Температура у тебя, ох… какая высокая!
Врача дома вызовем сразу… от ангины будем лечиться. Все забудется плохое, все…
Мать тащила ее все дальше и дальше, ноги еле шли, а перед глазами качались удивленные нули решетки канала Грибоедова, будто спрашивая о чем-то и не понимая, что произошло.
В горячечном бреду Полина оглядывалась назад, но на набережной уже никого не было. Нечисть бесследно исчезла, и вокруг остался только хмурый декабрьский день, унылые дома да голые деревья, которые трепал промозглый ветер.
Часть вторая
Глава 14
Апокалипсис Носферона
К Носферону хмурым утром предпоследнего дня декабря стекалась встревоженная толпа. К полудню она запрудила почти весь Конногвардейский бульвар и ближайшие улочки. Множество домовых были уже с дорожными баулами, которые тащили на себе, остальные же стремились делиться новостями.
– Совет нечисти опять, да? – тревожно выкрикивали из толпы. – Что решили-то, когда нам скажут?! Ураган когда утихнет?
– Еще ничего не произошло, древние законы хотят переделать, давно пора, – откликались им в ответ.– Тьма идет – так домовые говорят, зловоротни штормом трясет будь здоров. Парня летучего уже Тьма забрала, скоро и до нас доберется.
– Почему они не во дворце Темнейшего собрались?! Носферон-то ураганом треплет. Даже здесь гремит. Гул слышите?
На подступах к Темному Универу вампиры стояли оцеплением, держа собравшихся на расстоянии.
– Я же говорю вам, что в Темном Универе будут древнюю магию, значит, возрождать! – громко вещал остальным упырь в очках. – Не нашего ума дело, как они все это сделают. На то у нас и Темнейший есть, чтобы за нас думать. Завтра я вот уже готовлюсь гостей встречать, будем отмечать, значит, спокойствие в нашем мире и Новый год. Сейчас вот через пару часов шторм уляжется в янве, и пойдем по домам.
– А ничего, что домовые уже вещи собрали и запечатывают зловоротни своими проклятьями, чтобы чужаки не сунулись?! – прикрикнул на него кто-то из толпы. – Они говорят – не остановить уже воронку, Тьма скоро придет! А ты только всех в заблуждение вводишь, упырь бестолковый…
– Как про парня, которого Тьма поглотила, узнали, так мать сказала – плохой знак, бежать надо! – сообщила одна из троллих окружающим. – Клоповы и те собираются сбежать, понимаете, что это значит? Торговые домовые, которые любому руку по локоть откусят за лишний сантиметр зловоротни! Запечатывают их и оставляют!
– Если Клоповы, то да-а… – озадаченно протянул упырь в очках, сраженный сильным аргументом.
